– Отпускать все равно нельзя, – дракон кивнул, – мало ли. Ты смотри, пацан, фортелей не выкидывай и сбежать не пытайся, а не то пеняй на себя, – он ухмыльнулся, пустив по лицу чешую волнами.
В глазах промелькнула игла драконьего зрачка. Паренек охнул, оседая на землю. Сама засмотрелась, чувствуя, как знакомо покалывает сердце. Тьфу, искуситель! Не видать ему отныне моей нежности, пусть и не надеется! Никто не почешет теперь чешуйки, пусть сам справляется – все, я обиделась!
***
Когда мы дошагали до деревеньки, небо уже хмурилось набрякшими, будто отечные веки, тяжелыми серыми тучами. Кровавый закат, смачными плевками стекавший из-за них на деревья и траву, все обагрял кровью. Я зябко поежилась, когда увидела остовы деревянных домов, которые выглядели особенно жутко, подсвеченные пламенем заката. Пахло гарью и бедой.
Я медленно пошла по улице, силясь избавиться от ощущения, что дома зыркают на меня глазницами выбитых окон. Ветер шевелил какие-то доски, которые держались на одном честном слове, вредно поскрипывали и равномерным движением тревожили боковое зрение. Я то и дело оборачивалась, нервно вздрагивая – казалось, что эти недобитые монстры медленно ползут к нам, озлобленные на всех и вся, жаждущие мести.
– А вот и бабуся моя, – парень кивнул на покосившуюся сарайку.
Ее подпирали несколько бревен, делая похожей на старушку, которая стоит на ногах лишь благодаря клюке. Дверь со скрипом отворилась, когда мы подошли ближе, и в дверном проеме показалась щуплая бабушка.
– Ты чего раскричался, охальник? – недовольно спросила она, подслеповато щурясь при попытке разглядеть нас. – Кто это с тобой? Кого привел, лиходей?
– Из города они, – пояснил внук, широко зевнув, – идут куда-то, пустим переночевать?
– Коли заплатют, – бабулька выдохнула протяжно. – Но на прокорм не рассчитывайте, самим жрать нечего.
– Пошли, покажу, где лечь можно, – парень улыбнулся мне. – Мужчин отдельно положим, не волнуйтесь, леди!
Черут недовольно прищурился. Но я, не обращая на него внимания, пошла следом за шустрым пареньком.
***
Сено так одуряющее пахло, что я успела сделать лишь один вдох, как тут же провалилась в сон. Но почти сразу проснулась – потому что почувствовала кого-то рядом.
– Ты чего тут делаешь? – спросила, обернувшись и увидев лежащего рядом супруга.
– Пришел к женушке под бочок, – нагло ухмыльнувшись, ответил он. – Вдвоем теплее будет!
– Размечтался! – фыркнула раздраженно. – Пошел прочь отсюда!
– Тут только один сеновал, женщина! – возмутился дракон и, как ни в чем ни бывало, улегся поудобнее.
– Проваливай! – не унималась я. – Спи на улице тогда!
– Еще чего, там околеть можно от холода!
– Прижмись к эльфам, теплее будет! – съехидничала я. – И вообще, ты дракон или дрожащая ящерица?
– Я тритон! – выдохнул он, в момент накрыв меня своим телом. – Помнишь? – бурлящая зелень глаз обожгла мое лицо.
Жар добрался до сердца, мигом растопив айсберг, который там прописался после предательства Черута.
Своенравным пламенем опаляя душу, воспоминания затанцевали в памяти, воскрешая ощущения от прикосновения его рук, губ, языка. М-м-м, как же приятно! Это нечестно!
– Ты же тоже соскучилась, – хрипло выдохнул супруг и, не дав мне времени возмутиться и опровергнуть то, что на самом деле было правдой, со стоном завладел моими губами.
Воспротивиться не смогла. Тело само послушно прильнуло к нему, руки обвили шею, протяжный ответный стон вырвался из груди.
– Негодяй, – выдохнула пораженно, когда его горячий рот начал покрывать легкими укусами шею. – Отпусти! Немедленно проваливай отсюда!
– Так нечестно, – хрипло выдохнул в шею, обдавая ее жаром дыхания. – Грязно играете, госпожа Эдер!
– С чего бы это? – как сделать голос строгим, скажите на милость, когда этот негодяй вжимается в меня своим флагштоком, а мне так хочется махать белым флагом – из снятых трусиков?!
– Как же, – накрыл губами бешено бьющуюся жилку на шее. – Кнут был, а где же пряники, позволь полюбопытствовать, они же всегда вместе идут!
– Не в этот раз! Никаких пряников не будет! – сурово отрезала, млея под невесомо-нежной лаской его губ.
Мерзавчик мой! Сам сладкий, как пряник!
– Обиделась? – вздохнул, вглядевшись в лицо. – Понимаю. Дэна, прости. Но маги шныряли кругом, я должен был защитить тебя!
– Ты должен был все мне объяснить, – тихо ответила, чувствуя, как боль разливается в сердце, вновь закипающем болью. – Если бы уважал, то так бы и сделал, а не стал подличать. Мы поговорили бы и все решили.
– В итоге ты оставила бы Астера еще на ночь, а этого времени у нас могло и не быть! – загорячился чешуйчатый искуситель.
Тоже верно.
– Как бы то ни было, сделанного не исправишь, Черут, – уперлась руками в его грудь. – Ты посчитал возможным так поступить со мной. Очень, очень сильно обидел. И думаешь, что я просто забуду, позволю тебе так со мной обращаться? – оттолкнула его и села, обхватив руками колени. – Тогда ты не на той женщине женился, дракон. Надо было искать послушную мышку, которая будет тебе в рот заглядывать и делать все так, как мужчина велел! Я не из таких!
– Дэна, прости, – он порывисто обнял меня сзади, вновь обжигая своим жаром – и от тела, и от страсти, бушующей в нем самом. – Мне не нужны мышки, я тебя хочу – женщину с характером, которая умеет за себя постоять, уважает себя. Я ценю это, правда. Ты права. Я поторопился, но лишь из-за того, что переживал за тебя.
– Принял решение – неси ответственность, – прошептала в ответ.
– И что будет дальше? – его голос напоминал натянутую струну.
– Не знаю.
– Ты… – он помедлил, шумно сглотнул, но все же выговорил это, – бросишь меня?
– А сам как думаешь?
– Я боюсь думать на эту тему, – обронил совсем тихо. – Знаю, что и так был недостоин тебя. А теперь, как и ожидалось, разочаровал.
– Вот только на жалость не надо давить! – я поморщилась. – Давай разговаривать, как взрослые люди, а не… – хотела развернуться к нему, но мне бесцеремонно зажали рот рукой и повалили обратно на сено.
Совсем оборзел?!! Я впилась зубами в его ладонь, он сморщился, но не убрал ее.
– У нас гости, – шепнул, указав на дверь. – Иногда приходится сначала делать, а потом оправдываться, видишь?
– Позже посмотрю, – съязвила шепотом, видя тени на земле – черные, длинные, вытянутые несоразмерно, похожие на ломаные штрихи углем на сером листе.
Осторожно поднявшись, мы подошли к приоткрытой двери.
– Выходите, вы окружены! – голос заставил вздрогнуть всем телом.
