– О, как! А говорят в ту квартиру никто уже много лет не заходил! – Сказал Погорелов.
– И также неясно зачем кто-то ломился к Польской. И есть у меня подозрение, что пришли к ней через эту квартиру, то есть через чёрный ход, а потом через квартиру. – Вздохнул Визгликов. – По факту смерти Зарянского, Нинель Павловна проводит дополнительные исследования. Что-то нашей уважаемой не нравится!
– Если в квартиру якобы никто не заходил, а деньги там лежат украденные два года назад, то значит всё не так, как видится. – Проговорила Лисицына. – Возьмите Юру Козакова и ещё раз прошерстите там всё. Даже обои если нужно снимите!
– Сделаем! – Чуть ли не хором ответили Латунин и Погорелов.
– Хорошо! Что у нас с трупом, найденным на складе магазина? – Лисицына оглянулась на окно. На улице снова пошёл дождь, ветер клонил деревья к земле, а по небу волоклись сизые тучи. – Когда уже погода наладится? – Пробормотала она. – Погорелов, ты кого-нибудь уже опрашивал?
– Да! Про жертву все говорят только хорошее. Коллеги, родители, друзья. Обычная стандартная жизнь у девушки. Ничего отличительного Елена Борисовна Иванова не делала. Ей было двадцать девять лет. Образование среднее, торговое. Увлекалась книгочтением, любила выращивать цветы, котов любила, что ещё, – задумался Погорелов, – не пила алкоголь, не курила, по-моему, даже мяса не ела. Реально прицепиться не к чему. Кирилл её сетевую жизнь посмотрел, там тоже всё ок. Фотки, посты, сердечки.
– Ну, несмотря на это, кто-то не просто убил эту девушку, а затащил аж на верхний стеллаж и насадил на железный штырь! – Лисицына вздохнула. – А для такого порыва требуется довольно сильная мотивация! Ведь времени было мало! Очень мало! На склад в любой момент могли зайти. А возможно, и заходили! Убийца же не просто по голове её ударил или задушил! Нет, он приложил усилие и обставил действо! А так как на склад никто чужой не заходил, как видно с камер, то нужно копать прошлое каждого, кто мог там быть в этот промежуток времени.
– Пока что все добропорядочные граждане. – Визгликов потянулся. – Никто не тянет на роль злодея. У меня на пятнадцать часов вызван один из охранников. Мы долго будем ещё тут? А то он сейчас припереться уже должен.
– Долго! – Отрезала Лисицына. – На ключи и иди в мой кабинет.
Визгликов, подхватив связку, вышел вон, а Лисицына посмотрела на Польскую.
– Глафира Константиновна, что по скелету младенца?
– Пока ничего нового. Но выяснилась интересная подробность. Правда, я пока не совсем понимаю, как это может быть связано. У девушки, которая повесилась в психиатрической клинике, был ребёнок. Но, когда ему был несколько дней от роду, его похитили, ребёнка так и не нашли. А также на территории клиники мы нашли скелет, но установлено, что этому ребёнку было несколько месяцев. То есть это может быть тот самый похищенный малыш, которого где-то держали несколько месяцев, а потом убили. Но это может быть и совершенно другой ребёнок. Я позвонила уже Нинель Павловне, она сказала, что будет делать тест ДНК. – Глаша помолчала и добавила. – Так что в одном месте у нас уже может быть два случая с детскими смертями, а это точно не совпадение. Ведь это учреждение непрофильное по детям, то есть их там вообще быть не должно.
– Я не поняла, а что у этой барышни ребёнок пропал на территории клиники? – Удивлённо подняла брови Лисицына. – Что она там вообще с ним делала.
– Не знаю. Я запросила материалы дела. Следователь, который им занимался уже ушёл на пенсию и к тому же он переехал. – Добавила Польская.
– Понятно. А Соболев дал нам све́дения?
– Да, но я опоздала на три минуты, и он отказался со мной разговаривать! – Глаша пожала плечами. – Он вообще какой-то странный тип. Завтра, сказал, поговорит со мной ровно в двенадцать ноль-ноль.
Лисицина в упор посмотрела на Глашу и спросила:
– А вы, Глафира Константиновна, всегда своё субъективное мнение так активно выражаете вслух? А также навешиваете ярлыки и раздаёте их совершенно посторонним людям? – Она вздохнула. – Вы вроде следователь и ваша прямая обязанность людей оберегать от вашего мнения! Потому что видя вас, как лицо представляющее закон, человек может невольно и ошибочно принять ваше мимолётное высказывание за уже состоявшийся факт!
– Простите, – смешалась Глафира, – я неправа.
– Глафира, ты должна не у меня прощение простить! А у себя, потому что сейчас не только сразу отступила, но и показала свою слабость. Если у тебя есть что сказать, то нужно хотя бы попытаться отстоять свою точку зрения. – Лисицына покачала головой. – А странным типом профессор Соболев кажется ещё с тех времён, когда его по дороге к дому выкрал человек, которого он не рекомендовал выпускать из стен больницы. Тогда был созван консилиум и какие-то, по всей видимости, не очень хорошие специалисты, или просто спешащие домой, опровергли его мнение. И правда, что мог сделать паренёк, который прошёл курс лечения от наркотической зависимости. Но профессор глядел гораздо глубже, он видел там не просто паренька, он видел монстра! И этот монстр встретил его по дороге домой. Что пришлось испытать человеку за те три дня пока он был в плену, никто не знает. Но Владимир Иванович нашёл в себе мужество вернуться к работе! Хотя когда его нашли на обочине, то распознать в нём человека было сложно.
С каждым словом Анны Михайловны Глафире казалось, что она уходит куда-то под уровень пола. Ей хотелось стать совсем маленькой и незаметной, потому что ей было очень стыдно. Только сейчас она вспомнила шрамы на кистях рук и на лице, которые были у Соболева. И теперь девушка понимала откуда они.
– А нашли, – тихо спросила девушка, – ну того, кто похитил Владимира Ивановича?
– Нет! И я подозреваю, что Соболев его ищет до сих пор! – Анна Михайловна шумно выдохнула. – Ладно, более или менее мне всё ясно.
В кабинет открылась дверь и вошёл Марк. Он оглядел всех присутствующих.
– Добрый день! Разрешите войти?
Анна Михайловна призывно помахала рукой.
– Так, Марк Журавлёв новый член нашей команды. – Быстро сказала она. – С твоим начальством всё согласованно! У меня как раз было одно место, теперь у нас комплект и давайте оправдаем высокое доверие и разберёмся с делами. – Скороговоркой проговорила она. – А, вот ещё что! В пятницу Скоряков просил всех после работы задержаться.
– Анна Михайловна, – вдруг послышался голос Кирилла, – разрешите обратиться?
– Слушаю! – Сказала она.
– Я просмотрел все аккаунты детей из школы дочки Нефёдовой. Хотя она у них бо́льшую часть на удалёнке была, но всё-таки есть фотки с одной детской вечеринки, где она отмечена. Вот!
Он указал на экран смартфона. На фотографии были две девчушки, одна из них смеялась, а другая была серьёзной и смотрела чётко в объектив. Кирилл постучал пальцем по ровной поверхности.
– Вот это, Аня Нефёдова! – Он указал на смеющуюся девочку. – А это хозяйка аккаунта.
