Связь держали в основном по мобилам, но были и рации. Обменивались знакомыми еще по Грозному шифрованными сообщениями.
Никаких особых иллюзий — у меня не было: законное правительство Украины не поддерживал никто. У всех, кто проявился в те дни — от армейских мятежников до днепропетровских олигархов, от харьковских неонацистов до закарпатских мафиози — был разный взгляд на будущее, но в одном они были едины — действующая власть должна была уйти. Поддерживали ее только те, у кого не было другого выбора, в том числе часть армии, полиции, Нацгвардии и СБУ, оставшиеся верными присяге до конца. Ну и мы — приказ потому что…
* * *
К третьему дню стало понятно, что Киев окончательно потерян.
Мы как раз конкретно «отработали» очередной день, мне удалось подбить уже третий бронетранспортер. Перед тем, как работать ночью — ушли на дно, остановились в одном из мест, которых в Киеве не ожидаешь найти: дачи и одноэтажная застройка начала прошлого века, и это — в козырном таком месте. Только сели — наблюдатель засек группу. Оказалось — это была группа Слона, тоже выходящая из боя. Они потеряли в этот день человека… мне пока везло, Бог миловал.
Обменялись новостями, Слон закурил, дал знак отойти, мы отошли. Сказал, глядя вдаль, на закат и дымы над новостройками.
— Дали Тайфун.
— Что это значит?
Слон смотрел вдаль.
— Экстренная эвакуация. Дальнейшее сопротивление признано бессмысленным, эту владу уже не удержать. Собираем всех… выходим к аэродромам взлета. Посольство… наши. Хохлы. По секретным спискам.
— Секретным?
— Ага…
Мы помолчали
— На… все это было, Слон? — спросил я
— А? Спроси что полегче…
* * *
Как оказалось — для нас аэродромом взлета был аэродром Гостомель — испытательное летное поле авиалиний Антонова.
Когда мы, прорвавшись через засаду вышли к аэродрому — он уже был захвачен. Люди в форме без знаков различия — перекрывали тяжелым аэродромным транспортом дорогу к аэродрому и все угрожающие направления. Либо двадцать вторая бригада спецназа ГРУ, либо сорок пятая бригада спецназа ВДВ. Административное здание готовили к обороне, баррикадировали, выставляли окна. Занимали позиции расчеты ПТУР и крупнокалиберных пулеметов…
Местный технический персонал, захваченный при штурме аэродрома — как я понял, частично перешел на нашу сторону, частично — был заперт в здании без телефонов с расчетом того, что нельзя их отпускать — могут сообщить бандеровцам, что мы здесь. Нам досталось два исправных Руслана, один Ил-76, несколько самолетов поменьше (включая Ан-70 и Ан-178 с гордым именем Бандера) и — жемчужина коллекции — Мрия. Ан-225, самый тяжелый самолет в мире, построен в единственном экземпляре как транспортер для Энергии-Буран. Дублер — был заложен еще в советские времена, но так и не был достроен. Еще два Ил-76 — были нашими, они привезли спецназовцев и все необходимое для эвакуации…
Украинцы и русские — вместе работали, готовили самолеты к вылету. Тот кто видел Мрию в жизни — знает, сколько можно в нее поместить, она одновременно может перевозить четыре танка Т72. Руслан — меньше, но ненамного. В числе прочего — украинцы носили и складывали в самолеты компьютеры и какие-то бумаги, видимо архив…
Все правильно. То, что не пригодится базлающей, скачущей, проклинающей, убивающей Украине — пригодится нам. Русским. И люди пригодятся. И бумаги пригодятся. Казань, Воронеж, Ростов, Комсомольск-на-Амуре, Луховицы, Нижний Новгород теперь и Екатеринбург — авиазаводы есть везде. А Украине… ну зачем Украине чертежи крыла стратегического транспортного самолета? Чтобы рагули сходили с ними в туалет или использовали как растопку на костер?
Все правильно. Только есть одна проблема. Мы уходим. Мы отступаем. Мы эвакуируемся. В сорок шестом — мы стояли в Берлине, мы стояли в Порт-Артуре. Сейчас — прошло семьдесят лет, и мы уходим из Киева. А что будет через двадцать лет? Через тридцать? Откуда — нам придется уходить?
Подъезжал народ — я так понял, что в основном остающиеся еще в Киеве сотрудники КБ Антонова. С семьями. Их обыскивали, отбирали мобильники и пропускали на летное поле, к самолетам…
Потом — прилетел еще один Ильюшин, сел штатно. На борту — было несколько бронированных гражданских джипов и десятка три спецов. Судя по машинам — Тойота Ланд Круизер — московская Альфа. Они быстро, нигде не останавливаясь, ушли в сторону Киева. Хрен знает, куда.
Страха не было. Настроение было… какое-то истерически-веселое. Такое, с каким поджигают выстроенный собственными руками дом перед тем, как выкопать в огороде обрез и уйти в лес. Что дальше — это просто не хотелось думать…
Один Ил-76 загрузили полностью и отправили — он невысоко поднялся в украинское небо и пошел на север, видимо, в Белоруссию.
Особо дел больше не было, мы еще что-то делали, но в основном по инерции. Аэродром готов был к обороне, наладили ВНОС (воздушное наблюдение, оповещение, связь). Прибывали все новые и новые конвои, в основном гражданские, непонятно по каким спискам. Загрузили и отправили еще один Ил-76, потом — улетела Мрия. Мы ждали.
Потом — прорвался конвой из центра города, там были и СБУшники, и МВД и кто только еще. У них на хвосте конкретно сидели — но сидевших так же конкретно отсекла, порубав на фарш сидевшая на трассе засада. Все-таки сочетание ПТУР, Шмелей и крупнокалиберных пулеметов — это сила…
С этого момента — можно было ждать штурма аэродрома в любой момент.
Погрузили и отправили Руслан. Нас даже не обстреливали — не исключено, что какая-то договоренность уже была достигнута. Проявился главарь хунты, пусть до сих пор было непонятно, кто его признает, или готов признать. Бывший секретарь СНБОУ, в молодости — главный комсомолец в одной из областей Украины. Главный комсомолец — готов вести Украину в светлый западный капиталистический рай — это шутка что ли такая, не пойму? Что ж, если украинцы на это согласны, тогда — щастья им.
Потом — пришли сразу две колонны, изрядно побитые. В одной — СБУшники, включая Салоида и Кандального. Они, судя по всему, и папочки с собой привезли… а как же. Все свое ношу с собой. Второй конвой — шел под прикрытием московской Альфы, в нем был ни кто иной, как президент Украины.
Законный, твою мать.
Я видел его с расстояния всего в несколько десятков метров…
Прилетели несколько вертолетов — с севера, видимо, тоже с Беларуси. Похоже, на них уйдет группа, которая до конца будет прикрывать отход.
Начали поспешно грузиться, сняли засаду с трассы, и теперь передовая линия обороны была на территории самого аэропорта — уходим, значит. Уходим окончательно. Грузили оставшийся Руслан, грузили Ильюшины. А я вдруг понял, нутром осознал всю трагедию Украины. И за что нас так ненавидят те, кто действительно верит в нее…
Потому что пока есть Ростов и есть Москва — не быть Киеву. Не быть, потому что строительство государства предусматривает, что власть, или те, кто ей считаются — должны отвечать за то, что они творят. А пока есть Ростов, и есть Москва — можно сесть на вертолет. И просто с…ться. Точно так же и наши — любые «белоленточные», несогласные, оппозиционные, а теперь и уголовники — всегда найдут кров и стол в «Ридной Неньке».
