В жизни Приднестровья — огромную роль играла Одесса. Одесса — город — порт, мекка для самой разной контрабанды, город, где всегда умели делать дела. Границы, санкции, таможни и запреты — это всегда повод для бизнеса, и в немалой степени относительным (по украинским меркам) благополучием, Одесса была обязана именно Приднестровью. Непризнанному государству. где осталась почти вся молдавская промышленность.
Сэ ля ви. Такова жизнь…
Ввезти в Приднестровье миллион евро было не так-то просто. Первым делом — я въехал в Приднестровье, проехал его насквозь и через Бендеры — проехал в Молдову. Оттуда — я позвонил на условленный номер и сообщил, что мне надо. В ответ — мне сказали ехать на румынскую границу, которой тут, по сути, и не было — Молдова и Румыния считали друг друга братскими странами (правда, не все так считали), и потому границы тут, по сути, и не было. Облегчала дело и тотальная коррумпированность.
На границе меня встретили деловые. Деловые здесь — занимаются контрабандой сигарет, это их бизнес, по выгодности сопоставимый с наркоторговлей, но с максимальным наказанием в пару лет тюрьмы. Помните, был такой кишиневский «Мальборо»? Вот эта фабрика и сейчас его делает, и не только Мальборо — но для Европы и без акцизов. Поэтому — местные деловые стали настоящими асами в вопросе тайников в машинах. И деньги у них левые — тоже от сигарет, а как дон Хосе с ними будет рассчитываться — это я не знаю, наверное, у мафии какие-то свои зачеты существуют. Двое коротко стриженных парней на старом Лэнд Ровер Дискавери — сказали. что поедут со мной до границы проконтролируют обмен и прикроют. Я сказал, что я не против, но непосредственно в обмен я их не пущу, пусть держатся подальше. Они согласились.
Молдавия, или как сейчас надо говорить Молдова — встречала убитыми дорогами, нищими хатами и многочисленными повозками на дорогах — в двадцать первом веке местное население опять пересело на лошадку. Машин было немного, большинство — советские, попадались старые советские номера, а то и вовсе без номеров. Придорожные канавы, где они были — были превращены в мусорные ямы, заправок было мало, и бензин стоил дорого. При СССР — Молдова была советским садом, производя на всю страну фрукты и коньяки — а теперь Молдова была кандидатом на вступление в ЕС, в далеком правда, будущем. Стены — были исписаны лозунгами, часто матерными. Часто упоминались цыгане
[32].
Проскочили Кишинев — почти ничем не примечательный город, новостройки, частный сектор, много таксистов и везде — признаки нищеты. На погранпереходе с ПМР — договорились «по-человечески», за сто евро.
Перед переходом, где должен был состояться обмен (это трасса на Одессу) Дискавери замигал фарами и съехал с трассы. Я последовал за ним.
Старший среди тех двоих, назвавшийся Думитру — вскрыл тайник в салоне и достал оттуда двадцать пачек по пятьсот евро — пятьдесят тысяч евро в пачке. Я распихал пачки по объемистым карманам тактической куртки и штанов — ушли все. Думитру — открыл дверь, сзади стояла Дракула со складным прикладом
[33].
— Мы вас прикроем.
— Эй! Не вздумайте! Так не договаривались!
…
— Если они увидят снайпера, могут начать стрелять. Мне проблемы не нужны.
Думитру смотрел на меня непроницаемым, пустым взглядом
— Все понял? Я здесь главный.
Он кивнул, хотя я видел, что ни хрена он не понял.
Ладно…
Вернулся в машину, основательно потяжелевший. Осторожно тронул с места…
* * *
Обмен — производился на территории Приднестровья, несмотря на объявленную блокаду — проникнуть в непризнанную республику и покинуть ее, можно было без проблем — все в деньги упиралось. Есть деньги — езжай. Я сидел на пассажирском сидении, заблокировав дверцы машины и держа на коленях автомат — и просто ждал.
Ровно в оговоренное время — на противоположной стороне дороги тормознулся Ланд Круизер, я его уже видел. Я достал телефон, но набрать номер не успел — он сам зазвонил.
— Алло.
— Моритури те салютант — сказал я
— Чего?
— Идущие на смерть приветствуют тебя. Неважно, Валер. Ты один?
— Нет. С твоим другом.
Окей. Я перебрался на водительское — благо в современных джипах места много — и неожиданно отъехал метров на пятнадцать.
— Э! Ты чего?! — заорала трубка
— Ничего. На всякий случай.
— Тебе обмен нужен или нет?
— Он тебе нужен. Мне — не очень. Покажи товар!
— Деньги!
— Товар, Валер. Я кидать не буду.
Валера какое-то время раздумывал — за это время я еще дважды двигал машину — мелочь, но подобраться так намного сложнее.
— Хорошо.
— Пусть просто покажется. Опустит окно.
На заднем с моей стороны опустилось окно, так как у меня не было бинокля — пришлось смотреть через прицел винтовки. Похоже, Валера не обманул — нужный мне человек.
— Я иду к тебе. Не стреляй.
Машину закрывать не стал, винтовку — упаковал в рюкзак и закинул на спину, пистолет наготове. Когда перебежал дорогу — бывший замнач одесской криминальной полиции опустил окно и наставил на меня пистолет.
— Стой, где стоишь!
Похоже, в машине он один.
— Валер, не делай мне нервы. Снайперу тоже.
Мой расчет как раз был на это — никто не поверит, что я на такой обмен явлюсь один. Я и сам, честно говоря, не верю в такую свою глупость.
Подошел к Ланд Круизеру, со стороны переднего пассажирского. Возняк — напряженно и зло смотрел на меня, отслеживая стволом Глока.
— Картина такая, Валера. Я сейчас смотрю багажник. Если никого нет — сажусь вперед, и мы считаем бабки. Потом — наш друг переходит в мою машину и уезжает, а ты — меня подвезешь. Так ведь?
— С какого хрена я должен тебя подвозить?
— Во имя общности всех людей, Валера. Договорились?
Молчание — знак согласия.
Пошел назад, посмотрел багажник — ничего кроме баулов: решил тикать. И правильно — в Украине больше ловить нечего. Двигаясь медленно, я вернулся обратно, сел на переднее сидение. Обернулся назад — на меня настороженно смотрел парень, рука в наручнике — прикована к ручке двери.
