— Если ты пришла сидеть здесь и хвастаться, то у меня есть дела поважнее.
— Новая таверна?
— Ты очень наблюдательна.
— Я подумала, что это хороший способ расширить дело. Вполне логичный.
— Рад, что смог произвести на тебя впечатление, — отвечает он с неприкрытым сарказмом. На этот раз Амара смеется и может лицезреть его ответную улыбку. Она преображает его лицо, создавая иллюзию доброжелательности. Он опирается на стол и кладет подбородок на руки. — Всякий раз, когда мы встречаемся, ты говоришь как женщина, у которой есть предложение, но до сих пор ты его не сделала. Чего ты от меня хочешь?
«Филос стоит за дверью», — думает Амара, и это вселяет в нее дикую радость. Она подозревает, что Феликс разъярился бы не меньше Руфуса, узнай он об ее обмане, о том, что она смеется над его попытками очаровать ее. Эйфория от того, что теперь она каждый день живет в любви и риске, стала накладывать оттенок безумия на все ее действия. Однако не только измена придавала ей смелости. Старое, знакомое чувство: опьянение от того, что завладела вниманием хозяина, от возможности им манипулировать. Было бы неразумно рассказывать Феликсу слишком много, она это знает, но не может противостоять искушению слегка подразнить его.
— Патроны не вечны, — говорит она.
— Если только не женятся на тебе, — отвечает Феликс, и в тот миг Амара по его лицу понимает, что просчиталась. — Или этому пижону не хватает романтичности?
Амара пытается парировать:
— Ты знаешь, что мужчины его положения не женятся на шлюхах.
Феликс улыбается, и стороны в беседе меняются так быстро, что сердце Амары подпрыгивает, точно тележка, наехавшая на камень.
— Ты хочешь вести дела со мной, когда пижон тебя покинет. Дело только в этом, так?
— Возможно.
Феликс снова поднимает кошелек на ладони и разглядывает его:
— У тебя определенно есть талант делать деньги. Этого я не отрицаю. Но вести дела с женщиной — это глупость.
Он роняет кошелек, который звонко падает на столешницу.
— Что, если ты выйдешь замуж? Все мои инвестиции в тебя, все, что ты мне приносишь, — как не бывало. — Он щелкает пальцами. — Ты принадлежишь кому-то другому, и твой заработок вместе с тобой.
То, как Феликс поработал над своей внешностью, запах помады, — все это больше не веселит Амару. Только сильнее нервирует.
— Может быть, я не заинтересована в браке.
— Значит, моя прибыль основывается на предположении, что ты до конца жизни останешься бессердечной сучкой?
— Раньше тебе этого было достаточно.
— Единственный способ заполучить активы свободной женщины — жениться на ней. Ты это мне предлагаешь?
На красной стене за его спиной она видит черные подставки с бычьими черепами на них, пустые глазницы смотрят на нее. Было безумием воображать, будто она когда-нибудь сможет забрать у него это место.
— Нет, — говорит Амара и поднимается с места.
Феликс слишком быстр. Он встает перед ней, преграждая путь к двери:
— За дурака меня держишь? Держишь меня за одного из своих клиентов, потаскуха, которых можно задобрить намеками?
Его лицо перекошено от гнева. Амаре отчаянно хочется убраться от него подальше, и она пытается протиснуться к двери.
— Не смей уходить от меня.
Он хватает ее за руку.
— Филос и Ювентус стоят за дверью, — говорит она, повышая голос, чтобы скрыть страх. — Они услышат, если я закричу.
Феликс не отпускает ее, но и не пытается притянуть ближе:
— Не следует предлагать, когда ты не готова давать.
— Я ничего тебе не предлагала, — говорит она, и в ней тоже понимается гнев.
— Разве? — Феликс вскидывает брови. — Тем хуже для тебя. Чем больше я думаю об этом, тем лучше понимаю твои маленькие намеки. Однажды Руфус тебя бросит. — Он смакует эти слова. — И кому ты будешь принадлежать тогда? Другому патрону? Возможно. Или, может быть, ты окажешься одна и тебе потребуется защита.
Феликс сильнее сжимает ее запястье:
— Это тебе нужно, разве нет? Уговорить меня вести с тобой дела, использовать меня и при этом держать на расстоянии. Хоть ты и знаешь, что за мою защиту всегда нужно платить.
Теперь, когда уже слишком поздно, Амара осознаёт чудовищность своей ошибки. Все время, потерянное в рабстве, она боялась равнодушия Феликса, в то время как его желания опасаться стоило куда сильнее. Только речь идет не о любви и даже не о похоти, с помощью которых она бы еще могла попытаться манипулировать им. Владеть ей — вот что доставляет Феликсу наслаждение. Ее взгляд невольно обращается к двери. Ей не вырваться и не добраться до двери. Вопреки собственной угрозе, Амаре в последнюю очередь хочется втягивать Филоса в потасовку, в которой Феликс, скорее всего, будет вооружен.
— Что ты предлагаешь?
— Когда Руфус отойдет в сторону, ты будешь моей. Ты можешь зарабатывать столько денег, сколько хочешь, как хочешь, до тех пор, пока ты приносишь их мне.
— Ты как-то чересчур уверен в том, что к тому времени я не найду лучшего патрона.
— Может, и найдешь. — Феликс пожимает плечами. — А я, может, найду женщину, которая принесет мне больше денег.
— Я подумаю об этом, — говорит Амара, пытаясь улыбнуться.
— Я знаю, что ты хочешь от меня избавиться. — Феликс улыбается в ответ, как будто они друзья и смеются общей шутке. — Возможно, «предложение» не самое подходящее слово. «Обещание» будет лучше.
Он притягивает ее чуть ближе; поскольку она не пытается сопротивляться, его уверенность только возрастает. Тело Феликса так близко, что она чувствует его жар.
— Ты шлюха, которая приглянулась богатому человеку, у которой своего нет ничего. А прежнему хозяину ты должна несколько тысяч сестерциев. Ты не в том положении, чтобы отвергать чье-либо великодушие, в особенности мое.
Феликс смотрит ей прямо в глаза, и у Амары нет выбора, кроме как смотреть в ответ: она боится, что спровоцирует его, если отведет взгляд.
— Мы одного поля ягоды, ты и я. И знаю, что ты это понимаешь. — Он притягивает ее совсем близко, и ее накрывает волной запаха помады, смешанной с его потом. — Так что я не возьму тебя сейчас, хоть мы оба и знаем, что тебе со мной не совладать, ты просто позволишь мне взять то, что я хочу. Потому что это безопаснее, чем объяснять пижону, откуда взялись синяки.
Гнев Амары наконец пересиливает ее страх, и она вырывается из хватки Феликса.
— Я должна поблагодарить тебя за это?
— Да, — отвечает Феликс, позволяя ей пройти. — Именно так.
Он смеется и взмахом руки отпускает ее:
