По словам доктора Молины, «мы решили сообщить о проблеме ХФУ/озона не только другим ученым, но также тем, кто руководит политикой и СМИ; мы поняли, что это единственный способ заставить общество принять некоторые меры для решения проблемы. Я ощущаю большую ответственность и считаю честью для себя тот факт, что я сумел сделать нечто, не только способствующее нашему пониманию химии атмосферы, но и способное оказать глубокое влияние на окружающую среду во всем мире»
[25].
В ответ на известие о смерти доктора Молины Дурвуд Зельке, президент Американского Института управления и устойчивого развития, который также призывал правительства принять меры в связи с изменениями климата, заявил: «Монреальский протокол стал решением первой большой угрозы для глобальной атмосферы и сделал для устранения следующей угрозы – климатической – больше, чем любое другое соглашение, включая Парижское. Постепенное сокращение применения ХФУ и сходных с ними фторированных газов позволило избежать резкого потепления климата, что вызывает сегодня двуокись углерода. Марио до последних дней занимался этими вопросами»
[26].
Молине, химику из Мексики, и Роуланду, заведующему кафедрой химии Калифорнийского университета в Ирвине, потребовалось мужество, чтобы рассказать о своих выводах. Отрасли промышленности, производившие и использовавшие ХФУ, в ответ развернули ожесточенную кампанию, и даже некоторые представители научного сообщества предпочли держаться на расстоянии, опасаясь противоречить.
С момента открытия ХФУ в конце 1920-х годов они широко применялись по всему миру в производстве потребительских товаров типа аэрозольных баллончиков, а также в качестве хладагентов. Являясь легковоспламеняющимися и нетоксичными для человека, ХФУ приобрели широкое распространение. Но, как обнаружили Молина и Роуланд, после высвобождения ХФУ поднимаются на многие километры в атмосферу земли и, оказавшись в стратосфере, расщепляются под воздействием солнечного света, образуя атомы хлора, разрушающие защитный слой молекул озона. (Всего один атом хлора способен уничтожить 100 тыс. молекул озона.)
Потребовалось 13 лет активной борьбы Молины, Роуланда и многих других их сторонников в научном сообществе, в неправительственных организациях, а также в СМИ и среди общественности, прежде чем мир, наконец, отреагировал. Принятый 15 сентября 1987 года Монреальский протокол, международный договор, цель которого – запрещение искусственных ХФУ, на сегодняшний день является единственным договором ООН, когда-либо ратифицированным всеми 197 государствами-членами этой организации. В результате 97 % всех химических веществ, разрушающих озоновый слой, запрещены во всем мире. Наметились значительные улучшения, и, хотя озоновая дыра по-прежнему появляется над Антарктидой каждый год в сентябре, ожидают, что примерно к 2050 году она исчезнет.
Бывший генеральный секретарь ООН Кофи Аннан охарактеризовал Монреальский протокол как «единственное наиболее успешное международное соглашение на сегодняшний день»
[27]. Это впечатляющий пример международного сотрудничества в ответ на глобальную угрозу; в отличие от других недавних соглашений, он не только обязывает страны действовать, но и предусматривает меры финансовой помощи в этом. Как научная платформа и пример интернационального взаимодействия, которое мы наблюдаем с МКС, Монреальский протокол доказывает, что результативное сотрудничество в глобальном масштабе возможно. В Соединенных Штатах президент Рональд Рейган сыграл ведущую роль в пропаганде Монреальского протокола и запрета ХФУ, он также имел решающее значение, способствуя участию NASA в строительстве МКС
[28].
Результаты запрета ХФУ были многообещающими, но и временами озадачивающими. Многообещающими, потому что Монреальский протокол, несомненно, означал общий успех, что привело к значительному прогрессу в широкомасштабном сокращении применения ХФУ в сторону полного отказа от их использования к концу этого столетия. Однако они же и озадачивали, ибо ученым становится ясно, что, несмотря на явное улучшение состояния озонового слоя, общий состав атмосферы по-прежнему под угрозой.
Узнав о влиянии искусственных химических веществ типа ХФУ и их взаимодействии с нашей атмосферой, мы сможем лучше понять, как другие элементы и поведение человека влияют на окружающую среду в целом. Мы живем в тропосфере, нижних слоях атмосферы Земли, именно там, где озон превращается из защитного барьера (каким служит в верхних слоях атмосферы) в угрозу. Озон в тропосфере – вредный загрязнитель воздуха: один из шести распространенных элементов, перечисленных в Законе о чистом воздухе, негативно влияющий на все типы клеток. Озон – основной ингредиент смога. При вдыхании этот газ способен повреждать легочные ткани, и это одна из причин, по которой в большинстве развитых стран ведется ежедневный мониторинг качества воздуха в режиме реального времени (и публикуются данные)
[29]. Озон образуется, когда загрязняющие вещества, выделяемые автомобилями, электростанциями, промышленными котлами, нефтеперерабатывающими и химическими заводами и прочими объектами, попадают под влияние солнечного света. Эти же загрязнители в первую очередь ответственны за изменение климата.
Истощение озонового слоя влияет на климат, а его изменение влияет на образование озона. Успешная реализация Монреальского протокола заметно улучшила состояние климата. История о связи применения ХФУ с озоном и Монреальский протокол доказывают возможность принятия на международном уровне эффективных мер в сфере экологии с целью решения стоящих перед нами крупнейших экологических проблем.
Воздух, море, земля и пространство взаимосвязаны, как и вся жизнь, населяющая эти среды. И все это защищает и ограничивает тонкая синяя линия. Точно также, как нарушение содержания ХФУ в атмосфере над одной частью планеты имеет глобальные последствия, все, что негативно влияет на целостность и здоровье любой точки на нашей планете, негативно влияет на все в целом. И тот факт, что мы не способны «видеть» этот эффект, вовсе не означает, что этого не происходит.
