* * *
Наступил июньский день, жаркий, ветреный, воздух, иссохшийся как собака, подыхающая от жажды в пустыне. Оливер застал маму на улице, сажающей календулу. («В такой день это безнадежное занятие, – сказала она, выходя из дома, – но нужно проявить оптимизм, твою мать!»)
Оливер спросил, может ли он чем-либо помочь. Мать ответила, что может, и сказала найти перчатки в сарае, что он и сделал. Вернувшись, Оливер стал рассыпать удобрения – мама называла их витаминами для цветов – в лунки, куда мать затем ставила рассаду.
– Я тут подумал… – начал Оливер.
– О нет! – притворно испугалась мама. – Ничего хорошего из этого не выйдет!
– Да не надо, все в порядке. Все в порядке.
– Спойлер: все не в порядке, – театральным шепотом произнесла мама.
– Ты дашь мне сказать?
Качнувшись взад и вперед на пятках, мама сказала:
– Валяй!
– Три вещи.
– Господи, дай мне силы! Три? А одной никак нельзя ограничиться?
– Нет. Все идет тройками. Не знаю, ну, таков закон космоса.
Мать моргнула, очищая глаз от соринки; та упала на щеку, и она смахнула ее пальцем.
– Говори, парень.
– Номер один: я хочу встретиться с Джейком.
Мэдди почувствовала, как у нее загорелись щеки.
– Олли, мы же говорили об этом…
– Никакой опасности нет.
– Он в тюрьме.
Где, как считала она, ему и место. Этот долбаный урод создал секту. Терроризировал ее сына. Похитил мужа. Хотел уничтожить мир. До сих пор Мэдди с трудом верила, что все виденное и сделанное ею произошло в действительности. Сердцем она понимала, что так и есть. И в то же время оно оставалось невозможным, нереальным. Она старалась считать случившееся кошмарным сном, словно сам факт признания заново подпитывал его силами.
– И пусть там сгниет, – добавила Мэдди.
– Он там и сгниет. Просто я подумал… мне нужно поговорить с ним. Он – это я. Или был мною… Не знаю. Быть может, я смогу ему помочь. Многое из того, что в нем было… теперь этого больше нет. Я так думаю. Надеюсь. – В ту ночь на каменном поле то, что осталось от Джейка, оказалось живым – дрожащие, бессвязно бормочущие останки. Говоря словами Оливера, «он был выпотрошен». Оливер объяснил матери, что Джейк так долго полагался на демона у себя внутри – точно так же, как и демон полагался на него, – что без него просто потерялся. Боль наполняла его. Давала ему цель в жизни. Без нее Джейк превратился в марионетку, лишившуюся кукловода, – по крайней мере, так показалось Оливеру.
– В нем должен оставаться человек, мам. Посещения разрешены, я уже навещал Джеда…
– Ну хорошо. Всего один раз, – вздохнула Мэдди. – И отвезу тебя я, а не Калеб.
– Договорились.
– Вот и отлично.
– Второе, получается, связано с первым…
– Господи Иисусе, укрепи.
– Я хочу научиться водить машину.
У Мэдди вырвался непрошеный взрыв хохота.
– Ой, Олли! Милый ты мой ребенок! Даже не знаю, готова ли я к подобному стрессу. Пожалуй, лучше столкнусь еще с одним потенциальным апокалипсисом.
– Ну же! Через месяц мне стукнет шестнадцать. И я смогу получить права и…
– Мой сын водит машину… Твою мать!
– И я очень ответственный, и, честное слово, это позволит мне не держаться за твою юбку и не зависеть от других ребят – этих подлых, лживых, ненадежных подростков…
– Сейчас тебя возит Калеб, а Калеб нам нравится, помнишь?
– Я не могу вечно зависеть от Калеба.
– Фух. Боже… Я стала старой? Черт, я действительно становлюсь старой. Олли, ты обязательно должен был вывалить на меня это сегодня? Шестнадцатилетний сын. Водит машину. Водит машину!
– Вовсе ты не старая. Просто я… взрослею.
Мэдди воткнула в землю совок.
– Время движется для всех нас, парень. Господи, ладно… Итак, два из трех. Пока ничего. Кстати, а почему бы нам не остановиться на этом? О третьей вещи пока забудем; напомнишь через год, а лучше через три.
– Я точно знаю, где ты будешь учить меня водить.
И как раз в этот момент, словно по заказу, на дорожке показался пикап.
Машина Фиги.
– С этим придется подождать, – сказала Мэдди, вставая.
Она махнула Оливеру, и они направились встречать Фигу. Тот поставил машину и вылез из нее, немного поморщившись, – раны, полученные в ту ночь в чертовом парке, едва не прикончили его. На самом деле Фига тогда решил, что уже умер, – даже рассказал, как лежал на земле и смотрел вверх, на то, что он посчитал схваткой дьявола с ангелами, ниспосланными богом. Крылатые существа налетали на черную корчащуюся массу, отрывая от нее клочья.
Фига крепко обнял Мэдди. Затем пожал руку Оливеру.
– У меня обеденный перерыв. Решил заскочить к вам, поделиться последними новостями.
На лице у Мэдди расплылась улыбка, стремительно, словно лесной пожар.
– Знаешь, Фига, пусть это будут новости про малышку, иначе я тебя сильно тресну!
Фига рассмеялся:
– Малышка задерживается, так что на завтра назначено кесарево. Это не все новости. Мы тут подумали, Зои и я: Мэдди, ты не станешь крестной нашей дочери?
Сначала Мэдди ничего не сказала. Она просто стояла, охваченная дрожью. А затем издала такой крик, как если бы… ну, как если бы счастье было живым существом, а это был его клич, призывающий другое счастье спариться, чтобы породить еще больше счастья. Мэдди не могла сказать, приходилось ли ей когда-либо прежде визжать от восторга, однако сейчас, учитывая все случившееся, она готова была принять столько радости, сколько могла.
После ужаса надежда становится особенно благодатной почвой.
– Я так понимаю, ответ положительный, – усмехнулся Оливер.
– Готова стать духовным наставником вашего ребенка, – безумно сверкнув глазами, подтвердила Мэдди.
– Духовная часть нас не очень-то интересует; мы просто хотим, чтобы ты была рядом, когда понадобишься дочери. И не вздумай учить ее неприличным словам!
– Ничего не обещаю, твою мать, – ответила Мэдди.
– Ну а ты, – Фига повернулся к Оливеру, – не хочешь стать, если так можно выразиться, почетным приемным дядей?
Теперь настал черед Оливера. Он не стал визжать, просто просиял. Зажегся ярче утреннего солнца.
– Можете положиться на меня. Я буду хорошим дядей. Просто замечательным дядей. Великим дядей.
– Спасибо, братцы! – Последовал еще один раунд объятий. – Зои хотела приехать со мной, но она ужасно переживает по поводу того, что роды уже завтра. А вы сами не хотите к ней заглянуть? Операция назначена на утро, так что, если вы заедете в роддом после обеда… Сначала лучше позвонить, на всякий случай. Вдруг Зои решит вздремнуть…
