– Ужас, – прошептала Катя.
– Страшная у тебя сабля, Клепа, – покачала головой Василина Семеновна. – С Воеводой она никак не сочетается. И вообще, мне кажется, что она сейчас качается из стороны в сторону! Так качается, словно хочет отрубить кому-то голову.
– Глупости какие, – поморщился Андрей, пристально глядя на саблю. – Сейчас она не качается, она вчера качалась... – И пораженно замолчал.
– Вот это точно глупости, – пожала плечами Клеопатра Деонисовна. Она подошла и поправила турецкую саблю, висевшую не так ровно, как бы ей хотелось. – Это подарок моему супругу от министра культуры. Она дорога мне прежде всего как память.
– Избавься от нее, Клепа, – содрогнулась впечатлительная Василина Семеновна.
– От старинных вещей с плохой энергетикой лучше избавляться, – согласился с ней Анатолий Сергеевич. – Есть у меня один дальний знакомый...
– Надеюсь, – прошептала Василина, – он не собирается убивать себя?
– Нет, он собирается расширять свою коллекцию, скупает интересные вещи. Так вот, он сам недавно продал буквально за бесценок настоящий меч Тамерлана, потому что тому требовались жертвы. В его доме все животные погибали от колотых и ножевых ран. Он избавился от меча, пока дело не дошло до людей.
– Нукер Тамерлана! – На Катю разговор производил неизгладимое впечатление.
– Откуда вы знаете? – поразился ее осведомленности Анатолий Сергеевич.
– Так, книгу одну читала, – замялась она. Не рассказывать же всей честной компании, как они с подругой ходили в «Охотник» за оружием, после чего ее огнестрельный склад в карманах пополнился кольтом.
– Да, – согласился Воскресенский, – от вещей, которые гнетут, нужно избавляться.
И он выразительно поглядел на сыщика.
Туровский ничего не понял. Если тот на что-то намекал, то на что именно? Андрей должен воздействовать на тетю, чтобы та избавилась от своей турецкой сабли? Зачем ему это надо? Тетя цепляется за свои воспоминания, как утопающий за соломинку. Если он не убедил ее за все время избавиться от композиции из фарфора «Мальчик показывает пограничнику, где прячется шпион», то о сабле можно даже не заикаться. Пожилые дамы склонны к выборочной сентиментальности: именно это им очень нравится, а это, будьте так любезны, не трогайте.
Кате эта тема показалась грустной. Она с удовольствием станцевала бы возле елки. А то получается какой-то скучный праздник с пенсионерами и их страшилками! Неужели они с Кротовой тоже доживут до старости и на праздниках вместо веселья будут рассказывать будоражащие душу истории? Катя представила, как они сидят под елкой с Аленой, седые такие, в очечках, с пучками редких волос на голове, перешептываются, рассказывая друг другу ужастики, рядом на диване храпит лысый сморщенный Семен, а Борюсик... У Бориса Кротова будет уже своя личная жизнь. Когда же личная жизнь будет у нее?! Так действительно недолго оказаться с ужастиками под елкой.
– А у другого моего приятеля, – азартно продолжал Анатолий Сергеевич, – было еще хлеще!
– Катя, – неожиданно сказал Туровский, – не стесняйтесь! Если вам хочется перекурить, то пойдемте на кухню.
Катя обомлела. У нее что, на лице написано, что она хочет курить?! Она никогда не курила.
Но Андрей уже встал со своего места, подошел к ней и подал руку.
– Пойдемте, – пролепетала она, – действительно, так курить хочется, что сил нет.
Она решила, что сыщику нужно сказать ей нечто важное, а причина – простая легенда для того, чтобы остаться наедине. Он захотел остаться с ней наедине! Это намек? Этот австралийский кузнечик ее сейчас сожрет? Подавится!
На кухне Андрей усадил ее на табурет и всучил сигарету.
– Пообещал тете, что брошу курить, – откровенно признался он, доставая из пачки еще одну для себя. – Но нет сил терпеть. Впрочем, я ведь бросал вчера. Сегодня опять брошу. Я окно открою, вас не продует?
Катя помотала головой и поглядела на сигарету. Курить совершено не хотелось. Она никогда не понимала, как можно курить эту гадость и получать от этого удовольствие. Вот целоваться – другое дело. Но, судя по всему, целоваться сыщик не собирался. Катя, впрочем, тоже. Разве что с Олегом можно было попробовать, но тот остался сидеть и слушать ужасные истории. Откуда у нее появилось такое стойкое желание, Катя сама толком не поняла. Видимо, почувствовала флюиды, исходящие от Воскресенского. Как жаль, что он ее флюиды не почувствовал.
– Катюша, мешок с деньгами лежит под елкой на виду у людей. С ними все будет в порядке, с расследованием тоже, берегите себя. Вы, случайно, не видели, кто приехал на этой иномарке?
Туровский приоткрыл окно, Катя вытянула шею и помотала головой. Она не знала, кто на какой машине приехал, в машинах совсем не разбиралась. В мужчинах, как выясняется, тоже. Смешно было полагать, что сыщик зовет ее на кухню целоваться.
Пока клиентка металась в сомнениях, Туровский получал удовольствие от процесса курения. Сам праздник ему не понравился. Он уже отвык от такого общества, больше скитался по ресторанам, чем по родственникам, где было шумно и весело. Сегодня веселье сошло на нет, словно в воздухе веяло опасностью, и все ее внезапно почувствовали. Или он нагнетает обстановку? Просто пожилые люди веселятся не так, как молодежь, и с этим следует смириться. Нравится им рассказывать друг другу страшные истории, так пусть рассказывают. Никто от этого не пострадает.
– Я купила кольт, – неожиданно сказала Катя, закончив гипнотизировать тлеющую сигарету.
– Кольт? – вскинул брови Туровский и напрягся. – Превышение самообороны.
– Он подарочный, – улыбнулась девушка.
– Это хорошо, – вздохнул с облегчением сыщик. – Только не возлагайте на него особых надежд. Не всякий преступник поверит, что хрупкая девушка может в него выстрелить. Когда станете целиться, постарайтесь, чтобы рука не дрожала, губы сожмите плотно, прищурьте один глаз.
– Как это?
Туровский подошел к Катерине, поднял ее и принялся показывать, как нужно правильно целиться во врага. Катя вытягивала вперед руку с сигаретой, чувствовала, как Андрей прижимается к ней телом, дышит прямо в торчащие волосы на макушке, старается наставить ее на путь истинный, переживает за нее, волнуется. Но его мужественный облик ее больше не волновал. Если бы вместо него прижимался Воскресенский...
Катя поморщилась, это становится навязчивой идеей. Она что, влюбилась в типа, который ее игнорирует?!
– Что это вы делаете?
Воскресенский возник на пороге кухни совершенно неожиданно. Он уставился на Катю, которую Андрей прижимал к себе, показывая, как следует держать вытянутую руку с кольтом, вместо которого торчала сигарета.
– Курим, – испугалась Катя, направив руку с сигаретой ко рту. – А вы что подумали?
– Ничего, – пожал плечами Олег, – лишней сигаретки не найдется?
