– Лазаре и Тейран говорили иначе.
Мегара фыркнула:
– Возможно, ты слушал недостаточно внимательно. Если ты не заметил, люди в этом городе голодают. Нам, вероятно, придется пойти на радикальные меры в самое ближайшее время. Желательно до того, как твоя девушка поймает нас.
Она кивнула на фигуру в огненно-красном платье, стоящую на противоположной стороне комнаты, и я узнал в ней Энни. Она выглядела как огненный призрак.
И разговаривала с Атреем.
Я собирался спросить, что Мегара имела в виду, говоря о радикальных мерах в самое ближайшее время, как вдруг услышал собственный голос:
– Она не моя девушка.
Атрей с видом озабоченного профессора, внимательного и отеческого, наклонился ближе, чтобы расслышать ответ Энни на свой вопрос. Такой взгляд, помнится, я когда-то жаждал увидеть у Атрея, еще не представляя, что он хочет моей смерти и пускает пыль в глаза.
Энни отвечала на его внимание со знакомой мне теплотой, с сияющей искренней улыбкой на лице. Она казалась немного ошеломленной и совсем забыла о бокале, который сжимала в руке.
«Ты собираешься поговорить с Атреем?»
«Надеюсь, мне не придется».
Как только я вспомнил наш разговор, мне захотелось пнуть что-нибудь изо всех сил.
Кор присоединился ко мне, выглядя так, будто его против воли запихнули в парадную форму, и даже волосы протестовали. Из-за неудачной укладки и щетины, которую он забыл сбрить, он смотрелся весьма неряшливо. Круг замкнула Крисса, одетая в ослепительное золотое платье, которое я старательно пытался не рассматривать. Она вопросительно улыбнулась Мегаре:
– Мне кажется, мы не знакомы.
Кор с легкой запинкой представил их друг другу:
– Мегара Роупер, Крисса сюр Федра. Ли, отойдем на пару слов.
Он схватил меня за плечо и оттащил в сторону. Позади нас Крисса разразилась пленительным смехом над тем, что сказала Мегара. У меня было всего полсекунды, чтобы удивиться, почему Крисса посчитала нужным устраивать подобное представление, но тут Кор повернулся ко мне. Его голос понизился до сурового шепота:
– Я нашел кое-что в седельной сумке Энни.
– Ты рылся в ее вещах?
– Мегара попросила. После сегодняшней речи Атрея. Она хотела найти способ заставить Энни замолчать. Ли, посмотри.
Раздался еще один звонок, и гости поторопились в зал, но Кор потянул меня за собой в полумрак галереи. Он протянул мне потрепанную тетрадь, из которой сыпалось нечто похожее на песок.
Мне потребовалось одно мгновение, чтобы понять, на что я смотрел. Блокнот был заполнен записями Энни на драконьем языке. Поначалу я подумал, что это грамматические упражнения из наших первых школьных дней. Затем я увидел имена, выведенные ее аккуратным почерком. Другая, более нетвердая и неуверенная рука дублировала текст за ней.
Грифф Гаресон
Агга
Гарет
Бекка
Дело Небесная Рыба
– Она общалась с питианцами, – догадался я.
Вот чем она занималась во время ночных дежурств с Пауэром.
– И не просто с каким-то питианцем, – сказал Кор, называя имя Гриффа Гаресона. – Это оруженосец Иксиона. Тот, кто удерживал ее, когда Дак упал. Она встречалась с человеком, который помог убить Дака. – Голос Кора дрогнул при упоминании имени брата. – Это выглядит чертовски подозрительно, и меня тошнит от этого. Знаю, Мегара говорила использовать эту информацию против нее, как рычаг давления, если она попытается донести на нас…
Но в его голосе слышался страх, как будто сама мысль о шантаже не укладывалась у него в голове.
Я тоже чувствовал это. Я забрал у него блокнот.
– Дай мне поговорить с Энни.
Капельдинеры дождались, пока войдут все желающие, и только после этого закрыли двери. Энни и Атрей уже находились в зале, а Мегара и Крисса, держась за руки, пробирались внутрь, по-прежнему разговаривая и радостно смеясь. Я подумал о том, что куда меньше, чем допрашивать Энни, мне хотелось сидеть в зале и смотреть древнюю трагедию на драконьем языке, которая успела наскучить мне еще в детстве.
– Граждане, боюсь, у нас плохие новости.
Лотус с серьезным и напыщенным видом подошел к Кору:
– Только что услышал от своего отца и декана Ортоса. Похоже, Комитет Цензуры внес изменения в пьесу.
Судя по его тону, я ожидал, что он скажет, что кто-то умер.
Кор сжал переносицу:
– Не могу поверить. Да, какая трагедия, Лотус.
– В том-то и дело, – отозвался Лотус. – Уже нет!
ЭННИ
Драконий язык, на котором актеры читали свои реплики, был старым, таким же древним, как в «Аврелианском цикле», но их игра – очень выразительна: они четко выговаривали из-под масок слова, поэтому то, что я не успела понять на драконьем языке, улавливала по их игре. Мое место находилось рядом с Ли, в первом ряду, среди стражников Восьмого Ордена и рангом выше. Пьеса называлась «Водопад огня в Ауреосе», и в конце первого акта хор повернулся к исполнительнице главной роли и запел:
– У тебя доброе сердце для столь леденящих душу деяний.
Я, прикоснувшись к своему лицу, почувствовала слезы.
Но после этого история внезапно поменялась. Эту трагедию я читала раньше: в переводе на уроках литературы в младших классах, а позже – на языке оригинала. Я не помнила ее детально, но точно знала, что заканчивалась она иначе.
Не веселыми песнями, фальшивой победой добра над злом и счастливым браком между двумя романтическими героями. Даже драконий язык изменился, стал больше похожим на язык простолюдинов.
– Справедливость означает, что каждый получает то, что заслуживает! – ликовал хор.
В этот момент я осознала, что пьеса была пересмотрена Комитетом Цензуры.
Она закончилась словами:
– Счастливы те, чья жизнь не знает вкуса печали.
Занавес опустился, и редкие хлопки пронеслись по залу, а затем, словно зрители о чем-то вспомнили, аплодисменты стали оглушительными, восторженными. Мы с Ли бросили друг на друга короткие взгляды, прежде чем поднялись вместе с остальным аплодирующим залом. Актеры поклонились, приподняв маски. Как только они удалились со сцены, мы с Ли опустились на свои места в ожидании, пока освободятся ряды.
– Ну у меня остались другие воспоминания об этой пьесе, – заметил Ли. Неудачная концовка, похоже, вывела его из оцепенения, настроив на мрачный юмор.
Я напряглась, пытаясь вспомнить пьесу, которую мы изучали в классе много лет назад.
– Насколько я помню, в трагедии старый король оказался ужасным человеком и убил ее жениха, поэтому она убила его, а потом покончила с собой?
