Было ли это ошибкой? Когда я предпочел Атрея отцу, а Энни – Джулии?
Размышляя об этом, я вспоминал о крутящихся в голове мыслях, когда в залитом лунном светом недостроенном бункере Мегара с улыбкой протянула мне руку.
Город, бурлящий от голода.
«Ты произнес отличную речь».
Существовала только одна война, которую я по-прежнему хотел вести, и она была там, в городе, ожидающем моего возвращения.
Рядом со мной на крепостных стенах зарычал Пэллор, разбрасывая когтями снег, от его фырканья поднимался в воздух пар. Он жаждал битвы, которую я, несмотря на все, не мог с ним разделить.
При такой плохой видимости невозможно было сосчитать наездников, появляющихся из-за горизонта. Мой взгляд скользил по рядам летящих наездников, одного за другим возвращающихся в Крепость, когда из вихря метели внезапно возник Пауэр сюр Итер, заскользив по крепостному валу. Он спешился и тут же направился ко мне, одним движением руки сорвав с себя шлем.
– Энни потеряла Дака.
На мгновение я подумал о том, что она не может его найти.
А затем увидел, что Пауэр не ухмылялся и не смотрел на меня с мрачной враждебностью и неприязнью, существовавшей между нами на протяжении последних десяти лет. Он выглядел испуганным.
У меня волосы встали дыбом.
«Энни потеряла Дака».
Пауэр что-то говорил, говорил о том, что Кор возвращается и что надо найти Энни, но я не слушал его, пытаясь понять…
– Как…
– Он упал.
Пауэр поднял руку и резко опустил ее вниз. И все мои протестующие вопросы оборвались при виде этого жеста.
– С какой высоты?
Пауэр покачал головой:
– Он рухнул в пламя пожара. Керта последовала за ним и исчезла.
А меня там не было, чтобы что-то изменить.
Я чувствовал, как вихрь моих сомнений рассыпается, словно ударившись о кирпичную стену.
Пауэр посмотрел мимо меня, щурясь от снега. Его брови обледенели.
– Вот она.
Антигону сюр Аэла я узнал бы по силуэту даже в мире, лишенном красок. Мы с Пауэром вместе направились к ним, к покрытой инеем фигуре, соскользнувшей с седла. Сквозь метель раздавались крики, медики помогали всадникам выбраться из седел, а драконы, припорошенные снегом, скулили от холода. Доспехи Энни почернели по бокам и на плече, от них пахло горелой кожей, но она, кажется, даже не замечала этого. Она сорвала шлем со своей головы, и ее заледеневшие на затылке волосы острыми шипами торчали в разные стороны.
– Мне нужно найти Кора, – сказала она.
Пауэр схватил ее за руку:
– Ли позаботится о Коре. Тебе нужна медицинская помощь. В лазарете.
Она оттолкнула его, словно не услышав его слов. И тут ее застывшие карие глаза, напряженно всматривающиеся в пустоту, натолкнулись на меня. Она наклонила голову, как делала в детстве, когда мы играли во дворе, а я просил ее поговорить со мной: «Кто тебя обидел? Расскажи мне, что случилось».
– Это сделал Иксион. Когда догадался, что я испугалась за Дака. Он приказал своему оруженосцу задержать меня.
Я почувствовал леденящий холод, который не имел ничего общего с погодой. Пауэр остановился у нее за спиной, чтобы взять ее за плечи.
– Мне нужно найти Кора, – повторила она.
Мы с Энни впервые встретились друг с другом в состоянии горя. Но я никогда не видел ее такой. Это было нечто новое, состояние полного ступора. Я наблюдал за этим, одновременно понимая, что это происходит и со мной, чувствуя, как странное оцепенение овладевает мной, а движения становятся машинальными.
И у меня была лишь одна цель – защитить Энни.
Стоящий у нее за спиной Пауэр яростно покачал головой и своими распахнувшимися глазами пытался отыскать мой взгляд. Я слишком хорошо знал Кора, чтобы не понять, что хочет мне сказать Пауэр.
Энни и близко нельзя было подпускать к Кору. Не сейчас.
– Я разберусь с Кором. Ты должна пойти с Пауэром.
Пауэр схватил ее за плечо.
– Давай зайдем внутрь, – сказал он снова, – и найдем врача. – Он обернулся ко мне, когда она позволила себя увести, и тихо добавил: – Я тебя догоню.
Я ушел, чтобы разыскать Кора.
Я по его лицу прочитал, что он уже знает. Забрало его шлема было приподнято, а глаза устремлены мимо меня, напряженно всматриваясь в пустоту, что-то выискивая. Что-то или кого-то, я не знал.
– Я видел, как это произошло, – сказал он. – Я не успел добраться вовремя. – Когда он понял, что я обнимаю его, то повернулся ко мне. Его лицо почернело, а голос хрипел от дыма. – Она должна была защищать его. Нет, то есть я должен был защищать его. А я не уберег.
Я сидел здесь, сомневаясь, правильно ли поступил с Джулией. Смотрел на горизонт и представлял себе зеленые шарфы и вспыхивающие мятежи в Каллиполисе, в то время как Дак погибал на глазах у Энни, а я сидел здесь, ничего не делая.
Вот что случалось, когда я отсиживался. Вот что случалось, когда я позволял Энни считать, что мой огненный шок слишком силен, позволял думать, что мне сложно стрелять, потому что это возвращало воспоминания о Джулии.
И в результате люди, которых я люблю, расплачивались за это.
ГРИФФ
Когда мы полетели обратно в Крепость, начался снегопад, единственная удача за сегодняшний день. Насосы, используемые для опорожнения шахт во время прилива, функционировали по всему острову, превращая пламя пожаров во влажный дым, а падающий снег шипел и трещал, гася то, до чего не могли добраться насосы. Дыма было так много, что я не мог разглядеть повреждения. В логове я расседлал Спаркера и Нитера дрожащими от спешки пальцами и уже повернулся, чтобы уйти, как Иксион произнес:
– Ты еще не закончил.
Я в оцепенении последовал за ним в арсенал, где помог снять с него доспехи, пытаясь отогнать воспоминания о плаче каллиполийской Первой Наездницы и борясь с нарастающей паникой.
Бекка, Гарет. Мне нужно найти Бекку и Гарета.
Комната была наполнена приглушенными возгласами боли. Из полукровок Грозовых Бичей вернулись пока только двое. Сильно обожженный Нолан, натужно дыша, снимал с них доспехи. Торопился, как и я. Нам обоим нужно было отыскать семьи. Как только полукровки ушли, Нолан, прихрамывая, выскочил из комнаты. А Иксион заставил меня дальше расстегивать его доспехи, пока я робко не произнес в тишине:
– Мой господин, пожалуйста, вы знаете, в каком здании они были… – Мой голос сорвался. На этот раз Иксион не притворился, что ему интересно, кого я имею в виду.
– Не имею ни малейшего представления.
С безразличным видом он потянулся к свитку, лежащему на столе рядом с ним.
