Позади меня с рычанием подняла голову Аэла.
«Да как он смеет!»
Ли попятился от нас обеих. Но его лицо тоже исказилось от ярости, а Пэллор, прокравшийся за нами по переулку, угрожающе зарычал. Они с Аэлой напряженно смотрели друг на друга, вздыбив крылья и гребни.
– На этот раз тебе было легко? – потребовал ответа Ли. – Стрелять по гражданским? Ты сделала это без лишних колебаний?
– Они были вооружены! – выкрикнула я.
Аэла выстрелила, и короткая струя пламени взлетела в небо. Пэллор зашипел, прижав гребень. Ли моргнул, посмотрев на меня.
Ему не нужно было объяснять разницу между кухонным ножом и драконом.
И я не отрицала, что это было легко.
Но это спасло жизнь Пауэру и десяткам золотых, которым не следовало лакомиться беконом, но они не заслуживали смерти за это.
Я сжала кулаки. Глаза щипало.
– Дело не в том, что ты чувствуешь. Дело в том, что это должно было случиться, а иначе все закончилось бы куда хуже.
Ли покачал головой. В его серых глазах полыхала ярость, которую я то и дело замечала после его дуэли с Джулией. Эта ярость казалась настолько сильной, что мне приходилось сопротивляться желанию отшатнуться от него.
– Мне надоело выбирать меньшее из двух зол. Не ради этого. Нынешний режим, Атрей… оно того не стоит.
Я засмеялась:
– Цена твоей чистой совести – это люди, умирающие от голода, потому что сгорело зернохранилище.
Ли стукнул каблуком по грязи, отчего Пэллор жалобно захныкал.
– Я помешал ссоре влюбленных?
Я резко обернулась. Пауэр с восхищенном видом застыл у нас за спиной.
– Что тебе нужно?
– Я просто хотел спросить, – заговорил Пауэр, – нашли ли вы Мегару Роупер.
– Нет, – огрызнулась я, слишком взбешенная тем, что нас прервали, чтобы думать о Роупер или теориях заговора Пауэра.
– А что насчет Кора? – спросил Пауэр.
Я открыла рот, чтобы огрызнуться снова, но осознала, что этого делать не стоит.
Я не видела Кор с тех пор, как начался пожар. С тех пор, как исчезла Дочь Саутсайда.
Кор, который откровенно ненавидел продовольственную программу, и его подруга детства, которую не видели с начала бунта, исчезли вместе с драконом.
Внезапно теория Пауэра начала вызывать больше опасений и уже не казалась мне столь абсурдной.
Я повернулась к Ли, но он уже ушел.
ЛИ
Мы с Пэллором оказались над городом в считаные минуты. Лунный свет пробивался сквозь низко повисшие облака, заливая город бледным сиянием: извилистую реку Фер, усеянные решетчатыми арками холмы Яникула, возвышающиеся во мраке стен Крепости. С высоты драконьего полета пламя, которое городская стража пыталась потушить в Лицее, уменьшилась до размеров очага. Пэллор все еще был без седла, а мои ноги в парадной форме обжигал жар его чешуи, и ничто не удерживало меня от падения, кроме моих собственных стиснутых коленей. Мне пришло в голову, что мы с Пэллором нарушили все правила базовой подготовки по безопасности полетов.
Но меня это не волновало. Мое сердце колотилось, а ярость Энни эхом отдавалась в моих ушах.
«Эти люди».
Как она могла так говорить? Стрелять по простолюдинам, чтобы защитить Атрея и его окружение…
Несколько часов назад я потерял дар речи от восторга при виде Энни на спине Пэллора, а теперь мне хотелось схватить ее и хорошенько встряхнуть. Как кто-то мог быть таким красивым, таким умным и так сильно заблуждаться?
Может, мне не следовало позволять зернохранилищу загореться? Может, Отверженные были слишком жестоки, излишне жестоки в преследовании своих целей? Но это не препятствовало их словам быть правдой. Каллиполис заслуживал лучшего, чем то, что давали ему Атрей и его лицемерный режим.
И мне наскучило защищать человека, который убил мою семью, а теперь губил свой город так же, как когда-то делали они.
Прищурившись, я осматривал темные крыши и практически не поверил своим глазам, когда увидел едва различимое трепетание черных, как у летучей мыши, драконьих крыльев на фоне соломенных крыш Хаймаркета.
Я сжал коленями тело Пэллора, и мы нырнули вниз.
Мы обнаружили их в затопленной яме недостроенного бункера, скрытого от посторонних глаз, где днем работали представители железного класса, а ночью было безлюдно. Дракон, его наездник и молодая женщина. В лунном свете грозовик казался совершенно черным. Шея женщины была укутана зеленым шарфом.
Пэллор приземлился перед ними, и я увидел ту, о ком думал.
– Признаюсь, – сказала Дочь Саутсайда Кору, – не так я ожидала возобновить нашу дружбу.
Они обернулись, услышав хруст гравия под моими сапогами. Кор сделал шаг вперед, словно пытался заслонить девушку от меня и Пэллора.
– Ли?
– Кор.
На мгновение показалось, что никто из нас не понимал, что случится дальше.
Затем я посмотрел на Мегару Роупер:
– Ты произнесла неплохую речь.
Она улыбнулся, обнажив белоснежные зубы в темноте:
– Ты тоже, Ли сюр Пэллор.
11
Руки Кракена
ГРИФФ
«Мое наказание будет отменено, если я добуду сегодня каллиполийского наездника».
Судьба проклятых порой была непостижима и жестока. Плотные слои тумана укутывали потемневшее небо, когда мы пустились вдогонку за разведчиками. Когда мы прорвались сквозь последний слой, закат еще не наступил, на востоке виднелись звезды, а западная сторона все еще пылала золотом. Вокруг нас сквозь облачную пелену торчали вершины карстовых колонн, словно каменные островки. Остальные наездники вспахивали облачный покров вокруг нас, а мы со Спаркером летели крыло к крылу с Дело сюр Гефира впервые после кончины Джулии, и я не мог не думать о том, что так и должно быть.
Ни одного постороннего наездника не попалось нам на пути, но я не терял надежды. Я знал, кого мы ищем и что меня ждет наказание, если я не выполню обещания. Я должен найти их.
– О чем, черт подери, ты думал? – закричал Дело. – Ты не должен был признаваться!
Ветер заглушал наши голоса, и поэтому вести приватную беседу было довольно легко.
– Как я и сказал…
– Нет. Кого ты покрываешь? Аггу? Своего деда?
Дело резко обернулся ко мне, и его лицо скрывал шлем, когда он посмотрел на меня. Я взглянул на него, и на мгновение меня охватил тот же самый гнев, что я услышал в его голосе: «Если тебя это так беспокоит, то почему промолчал?»
