– Слова настоящей Командующей Флотом, – сказала она, поднимая глаза. – А это звание ты получила совсем недавно. И как все прошло?
– Прекрасно.
Но она, подавшись вперед, перевела взгляд на Ли:
– А что насчет тебя, Ли? Что бы ты сказал насчет замечания Энни об угрозе со стороны Нового Питоса? Эта военная угроза… непростой вопрос для тебя?
Ли смерил Мегару хмурым взглядом:
– Почему он должен быть для меня непростым?
Мегара тихонько усмехнулась. Передернув плечом, Ли сделал глоток вина и добавил:
– Не мне судить о мнении Антигоны. Она мой командир.
Мою душу в ту же секунду переполнили тепло и гордость. Наши взгляды встретились, и он приподнял свой бокал. Как будто поднимал тост за меня.
«Мы сделаем это вместе».
Я подняла свой бокал в ответ.
Мегара переводила взгляд с него на меня, а затем на скамейку, заметив, как близко мы друг к другу сидим. Она склонила голову набок, отчего темные волосы упали ей на плечо:
– Но разве это все, чем она для тебя является?
Ли непонимающе посмотрел на нее:
– Что, прости?
– Город умирает от желания знать. Золотые хотят знать. Вы, может, и дали обет безбрачия, но это не до конца поясняет ситуацию. Есть ли между вами нечто большее? Все надеются, что да. В конце концов, разве это не… естественно?
После ее слов за столиком воцарились мертвая тишина. Кор поперхнулся вином, Ли застыл на месте. Даже в неярком пламени свечи я заметила румянец на его щеках. И несмотря на то, что еще несколько минут назад я убеждала Пауэра, что мне нет дела до сплетен, я почувствовала, как и по моему лицу разливается жар.
К моему удивлению, Пауэр заговорил первым:
– Отвали, Роупер.
Мегара взмахнула рукой, усмиряя Кора, когда тот резко развернулся к Пауэру, и улыбнулась:
– Пауэр сюр Итер, твоя репутация с женщинами опережает тебя.
Пауэр усмехнулся.
– К твоим подружкам это не относится, будь уверена. Я не путаюсь с отбросами…
Кор поднял руку, предупреждая нас:
– Первый Защитник здесь.
В помещение под шум приветствий и добрых пожеланий вошел Атрей Атанатос, одетый в черную тунику безупречного покроя, но без единого украшения. Ли, прищурившись, смотрел на него, словно на мишень.
У меня все внутри сжалось, но совсем по иным причинам. И трех часов не прошло, как этот человек угощал меня чаем и хвалил мою службу. А сейчас он, когда его взгляд заскользил по комнате и остановился на нашей кабинке, – я была почти уверена, что мне это не показалось, – кивнул мне.
Я сопротивлялась желанию кивнуть в ответ.
Дора объявила на весь зал!
– Граждане Лицея! – Я хотела бы поблагодарить вас за то, что вы посетили Праздник Четвертого Ордена и воспользовались одной из множества, я надеюсь, возможностей узнать этих четырех особенных молодых людей поближе. Теперь, когда прибыл Первый Защитник, думаю, что он захочет начать с тоста. Защитник?
Атрей приподнял свой бокал.
– Присоединяйтесь ко мне и выпейте за достижения наших лучших четырех стражников, чья прославленная карьера только началась. Пусть их свет продолжает сиять и после меня, как маяк для жителей Каллиполиса. – И мы все вместе выпили за его слова.
Ли поднялся. Даже в свете свечей он выглядел чересчур бледным.
– В ответ я хотел бы предложить тост за Первого Защитника, – обратился он к залу.
Золотые обернулись, изумленные его дерзостью. Кор и Пауэр не сводили с него глаз, а Мегара Роупер ускользнула в сторону, смешавшись с толпой. Атрей замер, приоткрыв рот, словно мелкая добыча, увидевшая хищника. Ли по-прежнему улыбался, но в его глазах горела такая ярость, от которой у меня сдали нервы.
Внезапно я представила Ли, стоящего на краю пропасти и собирающегося прыгнуть. И не могла понять, летит он или падает.
Он поднял свой бокал:
– За Атрея. Который пощадил мою жизнь в детстве, потому что милосерден. Все эти годы он заменял мне отца, с тех пор как я отрекся от своего родного. Который видел во мне не Повелителя драконов, а еще одного сына Революции.
Меня охватило умиротворяющее спокойствие, которое я всегда испытывала при виде Ли, идеально проводящего контактный бой.
«Снова в седле».
Мы выпили. Губы Атрея расплылись в легкой улыбке, и он низко поклонился:
– Благодарю тебя за эти… любезные слова, Ли.
– За Ли сюр Пэллора! – выкрикнул кто-то.
Присутствующие подхватили этот возглас, и бокалы поднялись в третий раз:
– За Ли сюр Пэллора, сына Революции!
От ледяной улыбки Ли веяло торжеством, когда он, пристально посмотрев в глаза Первого Защитника, поклонился.
И тут с нижнего этажа до нас донесся звон разбивающегося стекла, а пронзительный вопль прорезал воздух.
10
Дочь Саутсайда
ЛИ
Эта ночь напоминала одно долгое пробуждение. Как будто я, сам того не зная, пребывал во сне, но постепенно, шаг за шагом, возвращался к реальности. Потому что, пусть я все эти годы и размышлял о том, чем жизнь патрициев при прежнем режиме отличалась от их жизни при нынешней власти, понимание снизошло на меня лишь в тот момент, когда официант предложил мне колбаски, завернутые в бекон, в разгар продовольственного кризиса.
И, думая об Атрее, человеке, который, как мне казалось, спас мне жизнь, но на самом деле предал, смысл слов Энни дошел до меня.
«Будь тем, кто заменит его».
Я полжизни потратил на то, чтобы перебороть мысли о мести, свернуть с пути, где зло побеждало добро. Но была какая-то благословенная ирония, удовлетворение в осознании того, что месть – это то, на что я, в конце концов, имел полное право. В осознании того, что этот режим, который беспечно распродавал вещи моей семьи и выставлял напоказ в пыльных коридорах, оснастив маленькими мемориальными табличками в память о бывших владельцах, заслуживал возмездия, которого я раньше жаждал.
Не важно, что Атрей предал меня и желал мне смерти. Его режим развалился, как и предшествующий. Пир во время голода, уют и тепло в домах богачей, в то время как город голодал и бедствовал. Этот режим заслуживал падения.
И месть необязательно должна быть такой, какой я представлял ее в детстве. Жизнь Атрея – это не то, что он ценит. Он ценит власть, популярность и контроль.
Месть необязательно должна начинаться с клинка. Она может начаться с хорошо произнесенной речи.
