К нам приблизился официант, предлагая тарелку с закусками. На мгновение я не поверила своим глазам: бекон, колбаски.
Поверила я своим глазам или нет, но мое обоняние меня не обмануло: до меня долетел аппетитный запах. Мой желудок, скукожившийся на пайке для железного сословия, громко заурчал.
– Не возражаете, если я возьму? – заявил Пауэр, схватив две порции.
Мы с Ли переглянулись друг с другом. Никто из нас не двинулся с места. Официант ушел.
– Вы тоже, – начал Пауэр с набитым ртом, – можете наслаждаться жизнью. Плюсы удачного тестирования.
«Плюсы».
В один момент храбрость, которая теплилась внутри меня, ослабела, как пробитое крыло, теряющее высоту.
Вот что значило высоко подняться: вкушать бекон и колбаски, пока весь город считает продовольственные карточки. А это была только закуска, и оставалось только гадать о том, каким же будет главное блюдо.
Как представители золотого сословия могут пировать в такое время?
Мне захотелось вернуться во Дворец и подать жалобу на нарушение дисциплины, но я не сомневалась, что люди, которым я подала бы подобный рапорт, находились в этой комнате.
Взгляд Пауэра устремился в дальний конец комнаты, где сидел в одиночестве Кор в своей полутемной кабинке, словно заключенный в Крепости.
– Как думаете, Кор собирается утащить что-нибудь для своей сестры-идиотки?
Ли резко обернулся к Пауэру, сжав руки в кулаки. Я схватила его сзади за форму. Мне долгое время приходилось руководить мальчишками, которые считали, что могут управлять Пауэром, и эта ситуация словно вернула меня в старые добрые времена.
– Не здесь.
– Я вам не помешала?
Подошла Миранда Хейн, Министр Пропаганды, улыбаясь нам с видом наставника, заподозрившего неладное.
После встречи за чаем с Первым Защитником, которая состоялась три часа назад, она успела уложить волосы в элегантный пучок и переодеться в серебристое платье, контрастирующее с ее теплой смуглой кожей. Она указала на кабинку Кора, где к нему присоединилась молодая женщина:
– Я бы хотела, чтобы до прибытия Атрея вы все дали групповое интервью моему стажеру из «Золотой газеты». Вы не возражаете?
Стажер Хейна была примерно нашего возраста. Она кого-то смутно мне напоминала; у нее был такой же оливковый цвет лица и волнистые волосы, как у Кора, с которым они весело смеялись, когда мы подошли. Она не удосужилась даже снять пальто, как будто только что появилась и не собиралась задерживаться. Пальто выглядело почти потрепанным.
Я протянула руку, садясь за стол напротив нее:
– Меня зовут Антигона.
Девушка улыбнулась мне, но не подала руки.
– Знаете, в прошлом семестре мы вместе посещали курс драконьего языка. Вы, должно быть, не обратили на меня внимания среди всех ваших друзей-патрициев. Я – Мегара Роупер.
Я ощутила, как щеки заливает румянец, ведь, если верить словам Мегары, я вела себя как настоящий сноб. Но друзья-патриции, которых я завела в том классе, были первыми в моей жизни.
– Жаль, что занятия закончились так внезапно, – продолжила Мегара. Она почти не моргала, а глаза у нее были ярко-зелеными. – Разве это не странно, что наш профессор взял и исчез, Антигона?
Ли покрутил ножку своего бокала между большим и указательным пальцами.
Ричард Тиндейл исчез, потому что я донесла на него. Официальное обвинение: подстрекательство к мятежу, чтобы защитить Ли, но настоящая причина заключалась в том, что он умолял Ли о благосклонности от имени Триархов.
Догадывается ли Мегара, что именно я подала рапорт?
– Ты большая поклонница поэзии на драконьем языке? – поинтересовался Пауэр.
Мегара скрестила руки на груди:
– Нет. Тиндейл был моим научным куратором.
Я не знала, что Тиндейл из тех, кто соглашается консультировать студентов низкого происхождения. Пауэр прочистил горло, маскируя фырканье, но мне впервые стало совестно за то, что я обвинила Тиндейла в подстрекательстве к мятежу.
– Куратор или нет, но он был ужасным преподавателем, – пробормотал Кор.
Мегара обернулась к нему, и он примирительно вскинул ладони вверх. Словно они уже много раз спорили об этом. Заметив мой растерянный взгляд, она указала на себя и Кора и пояснила:
– Мы учились в одной школе.
Она откинула свои темные волосы с лица, достала блокнот и откашлялась. Ее городской акцент нисколько не портил принятый во Дворце стиль речи.
– Давайте приступим? Министр Хейн пригласила меня сюда по делу.
К нашему столику подошла официантка, чтобы наполнить бокалы игристым вином. Юноши протянули свои бокалы, но мы с Мегарой отказались, и когда официантка удалилась, наши взгляды на мгновение пересеклись.
Мне показалось или в ее глазах читался вызов?
– Вы одни из самых умных молодых людей в стране, – начала она, а я не могла отделаться от мысли, что она говорила это с некоторой долей иронии. – И мне поведали, что подготовка наделяет вас прозорливым пониманием государственного курса нашего руководства. Расскажите мне немного о том, какие проблемы Каллиполиса вы считаете самыми значимыми на данный момент.
– Продовольственная программа, – с ходу ответил Кор.
Мегара кивнула, записывая его слова.
– А что с ней не так?
– Это… Если вкратце, то это несправедливо.
Мегара указала ручкой на Кора:
– В самом деле. Значит, вы согласны с тем, что Консультативный Совет Золотых считает тех, кто говорит о несправедливости, опасными для общественного порядка?
Кор моргнул. Глотнув вина, Пауэр вмешался в разговор:
– Абсолютно. Эти протестующие… Отверженные? Дочь Саутсайда? Да, они представляют угрозу. Их нужно заставить замолчать.
Кор усмехнулся:
– Угроза? Они хотят справедливости.
После того как я своими собственными глазами наблюдала за тем, как жители Чипсайда вот-вот разнесут витрины магазина на площади во имя справедливости, меня возмутил такой подход к вопросу:
– Ты имеешь в виду разграбление булочных? Потому что я видела, что именно к этому Дочь Саутсайда и подстрекала в Чипсайде.
Кор удивленно моргнул. Мегара, прищурившись, наблюдала за нашей перепалкой, стиснув пальцами подбородок.
– Значит, ты согласна с Пауэром, – спросила она у меня, – что Отверженные и Дочь Саутсайда – наша самая большая угроза на данный момент?
Я разразилась хохотом:
– Наша самая большая угроза – это Новый Питос.
Мегара перестала писать. У меня создалось такое впечатление, что я дала ей не тот ответ, на который она рассчитывала.
