Сегодня мы снова, держась за руки, войдем в следующую дверь.
8
Расплата
ГРИФФ
Мысль о шпионах из Каллиполиса не давала мне покоя. Поначалу я удивлялся самому себе из-за того, что никому об этом не рассказал. «Их наверняка видели другие». Но когда выяснилось, что никто ничего не видел, я начал думать, что они мне померещились.
Но я точно знал, что видел их. И хотя не существовало законов, благодаря которым меня могли бы наказать, я осознавал, что своим бездействием совершал государственную измену.
И продолжал утаивать правду…
Я подвергал опасности всех, кого знаю и люблю, умалчивая о каллиполийских шпионах, прибывших с юга. Они явились сюда на разведку, а это значит, что вскоре прибудут с другими драконами, чтобы напасть, и я прекрасно понимал, какой станет первая цель их огня – норчианские поселения с соломенными крышами и дощатыми стенами.
Так почему же я молчал?
Спустя несколько дней после рукопашной Иксион получил ответ из Васка: впервые со времен введенного Медейской Лигой эмбарго торговые корабли из Бассилеи прибыли в наш порт. Фрейда прислала три галеры, нагруженные зерном и специями, в обмен на серебро и олово из наших шахт. Она также пригласила Иксиона в гости. Я помог ему собраться, радуясь появившейся возможности избавиться от него хотя бы на какое-то время.
В день отъезда Иксиона я как раз заканчивал завтракать, когда в нашу дверь постучали, но этот стук был мне незнаком. Легкий и неуверенный, совсем не похожий на стук друга или охраны. Дедушка оторвал заспанные глаза от чашки чая, Гарет и Бекка прекратили спорить, а Агга тут же выпрямилась и потянулась к своему вдовьему платку.
– Я открою, – отозвался я.
В дверях в туманном свете раннего утра стоял Дело. Вид его голубой мантии на нашем крыльце в переулке из старых лачуг казался совершенно неуместным. Раньше он никогда не приходил ко мне домой. Джулия бывала здесь, и не раз, потому что это, вероятно, было для нее в новинку. Иксион тоже появлялся, когда мы были детьми, чтобы позже рассказать об этом другим драконорожденным. Но ни одна из этих причин не подходила Дело.
– Мой господин?
Дело переминался с ноги на ногу:
– Ты, наверно, знаешь, что Иксион отбыл с дипломатическим визитом в Бассилею. Тебя передают в мое распоряжение на время его отъезда.
Но это не объясняло его нахождения на моем крыльце: с тем же успехом новость мне могли бы преподнесли, когда я бы вернулся в Крепость. Дело посмотрел мимо меня:
– Доброе утро, Агга.
Агга улыбнулась и сделала реверанс:
– Доброе утро, господин Дело.
И когда она перевела взгляд на меня, ее улыбка стала только шире, однако искренняя радость сестры заставила меня нахмуриться.
«Что?»
Агга повернулась к Дело:
– Не желаете чаю?
Она всегда угощала Джулию чаем. Дело перевел взгляд на меня и сказал:
– О, не беспокойтесь, я не хочу вас утруждать…
Джулия никогда не отказывалась от приглашения. Агга нахмурилась:
– Мне не сложно.
Я в этом уверен не был, но спорить с сестрой мне не хотелось, и Дело, казалось, тоже это отчетливо понимал. Сидящие на полу Гарет и Бекка во все глаза взирали на него, не издавая ни звука, помня, как надо вести себя в присутствии драконорожденных. Пригнувшись, Дело переступил через порог. Поклонился дедушке:
– Доброе утро, дедушка.
Дедушка, кряхтя, встал с кресла и поклонился в ответ, тряхнув головой.
– Пожалуйста, присаживайтесь, – пробормотал Дело. – А это ваши дети? – поинтересовался он у Агги, с улыбкой глядя на моих племянника и племянницу, присевших на корточки.
Она кивнула, с гордостью представляя каждого из них:
– Бекка и Гарет.
Дело поприветствовал их, и они хором поздоровались с ним в ответ.
– Я сожалею о кончине Имона, – сказал Дело Агге.
Лицо Агги на мгновение помрачнело при упоминании имени мужа, и она вновь склонила почтительно голову, пряча соломенные пряди, выбившиеся из-под черного платка.
– Вы очень добры, мой господин.
Я усадил Дело за стол, пока Агга снимала чайник с огня, а сам остался стоять. Чаем в моей семье считалась горячая вода, и Агга, мне казалось, не понимала, что Дело ожидал чего-то другого, когда отпивал из своей кружки. Его брови слегка нахмурились, однако он ничем не выдал своего удивления.
– Печенье? – предложила ему Агга, имея в виду хлебные корки.
– Нет, благодарю, – ответил Дело.
Джулия никогда не отказывалась, что всегда восхищало Аггу, но я мог думать лишь о том, что же мы будем есть после ее ухода. Но Дело оглядел дом, о чем-то размышляя. Я не сомневался, что он что-то задумал, но не мог понять, что именно. Агга закашлялась, прикрыв рот рукавом, и Дело пристально посмотрел на нее. А затем обратился ко мне на драконьем языке:
– Какие лекарства, – начал задавать он вопрос, – Джулия доставала для нее?
Я никогда не рассказывал Дело и сомневался, что Джулия тоже. Она, не задумываясь, давала мне лекарства, это было для нее настолько несущественным, что мне частенько приходилось напоминать ей об этом. Если Джулия и замечала мое смущение в такие моменты, то оно лишь забавляло ее.
Со дня своей смерти Джулия то и дело вторгалась в мои сны: смеющаяся, дразнящая, такая недоступная. А временами стояла рядом, но ничего не могла дать.
И каким-то образом Дело догадался, что между нами была заключена сделка.
Я коротко перечислил ему названия трав на драконьем языке, и Дело кивнул. Дедушка повернулся ко мне, и я прочитал на его лице непонимание и изумление. Раньше я никогда не говорил при нем на драконьем. Бекка с трудом сдерживала смех, слыша странные звуки незнакомого языка.
– Я позабочусь, чтобы вы все получили, – сообщил Дело.
Я резко склонил голову в поклоне. Дело, нахмурившись, отмахнулся от меня. Я выпрямился.
– Она чем-нибудь еще снабжала вашу семью?
Я подметил, как грамотно он обставил этот момент: в присутствии моей семьи, но на незнакомом им языке, чтобы я мог признаться в наших нуждах, и моя гордость не была при этом задета.
– Продуктами. Когда вспоминала об этом.
Дело сделал большой глоток горячей воды. Он взглянул в угол, где горой была свалена обувь. Кивнул на пару ботинок, чьи носы почти полностью прохудились:
– А это чье?
– Гарета.
Дело снова кивнул и, прищурившись, оглядел ноги Гарета, словно запоминая размер.
