– Так прямо спросить? – недоверчиво переспросила Оля, собираясь спрятать деньги в сумочку.
– Конечно, – продолжила Капа. – И подожди, что она ответит.
– А что она может ответить? – почувствовала подвох Пирогова.
– Любой нормальный человек, Лялька, исключая тебя, естественно, на вопрос: «Не терял ли он миллион?» – ответит утвердительно. Хочешь, проверим?!
И Капитолина выхватила из рук подруги кошелек.
– Люди! Дамы! Господа! Никто не терял кошелек? Люди, кто потерял этот кошелек?
Не прошло и двух минут, как претенденток на Ольгин кошелек стало сразу пятеро. Капитолина жестом фокусника раскрыла «находку», показала всем засунутую за мятую пленку фотографию Пироговой с ней в обнимку и вернула кошелек владелице.
– Но они же его не теряли?! – возмутилась Оля, глядя вслед недовольным дамам, претендовавшим на ее имущество.
– Не трать на них свою душевную энергию, Лялька, – посоветовала Капитолина, – и сними розовые очки. Нельзя в наше время оставаться такой наивной обладательницей миллиона.
– Нет, – возразила Оля. – Я не его обладательница, деньги нужно вернуть.
– Если бы ты не была моей подругой, Пирогова, – призналась Капитолина, – то я точно упекла бы тебя в сумасшедший дом. И заметь, скажи я врачу, что ты нашла миллион и хочешь его вернуть хозяину, тебя бы забрали в палату интенсивной терапии для душевнобольных без анализов и разговоров. Доставай аванс, Лялька, пойдем к Машке, выберем что-нибудь со скидкой.
Подругам повезло: в отделе подростковой одежды началась распродажа. Правда, со скидкой продавали только теплые разноцветные кофточки и вельветовые юбки, но Оля не расстроилась. Обновка есть обновка, со скидкой она продается или без, никакой разницы, раз эта вещь раньше столько стоила. (При этой мысли Оля поглядела на ценник: «Мама милая! Да за такую цену я бы ее никогда не купила!») Это подтвердила и Машка, фыркнувшая при словах о рыночных изделиях.
– Скажешь, что ты мерзлячка и тебе всегда холодно, – поправляя теплую розовую кофточку в тон серовато-розовой вельветовой юбке, сказала Капитолина.
– Да, – согласилась Машка. – Бери! Классные тряпки! Вот только розовый как-то не пищит.
– Это ее природный цвет, – объяснила Капитолина. – Она родилась с розовыми мозгами.
– А, – протянула Машка, – блондинкам идет розовый…
– Бери, – уговаривала Капа, – к тому же кофточку можно расстегнуть. А летние вечера у нас холодные. Сюда подошел бы легкомысленный топик!
Семенова сняла с вешалки сразу же всем понравившийся полупрозрачный топик на тонких лямочках.
– У меня на него не хватит, – прошептала Оля.
– Я могу продать его, как себе, – предложила Машка. – Нам полагается несколько вещей по себестоимости.
– У меня и по себестоимости не хватит, – горестно заметила Оля, с тоской поглядывая на топ.
– Ладно, – сказала Капитолина. – Если подойдет, то я дарю тебе его на день рождения.
– У меня день рождения зимой, – напомнила подруге Ольга.
– Какая разница? – пожала плечами Капа. – Подарки можно делать в любое время.
Проблема одежды была решена. Джинсовый сарафан Оля решила забросить на дальнюю полку и забыть о его существовании. Оставалось преобразить внешность. В условиях дефицита наличности (что звучало для Капитолины кощунственно) подругам пришлось приобрести немецкую краску для волос «Розовый блондин». Оля сначала настаивала на модном рыжем цвете, но на рыжий у нее, к радости Капитолины, не хватило денег.
Головомойку устроили в доме у Ольги. Пока страдалица сидела с розовым оттенком на мокрой голове, Капитолина разглядывала двор. Безусловно, ей очень хотелось посмотреть на новую подругу своего бывшего бойфренда, который оказался таким подлецом и негодяем, что даже не предупредил ее о предстоящей замене. Поменял как перчатку! Бросил, как неинтересный журнал без глянцевых фотографий звезд! А мог бы хотя бы позвонить и намекнуть…
Беседа о том, что Птицын звонил неоднократно, но Капитолина не брала трубку, затянулась. Подруги чуть не забыли об окрашивании, в результате чего розовый оттенок оказался слишком розовым. Капитолине очень понравилось, Оля боялась поглядеться в зеркало.
– Какой эффект! – восхитилась Капа, любуясь результатом. – Если бы можно было так же перекрасить мозги!
– Тебе нравится? – осторожно подходя к зеркалу, спросила Оля. Увидела свое отражение и схватилась за голову.
– Какой ужас!
– Это не ужас, – поморщилась Капа. – Это креатив! Еще сделать бы стрижку…
– Ни за что! – испугалась Оля, стараясь сблизиться с отражением. – Этого вполне хватит.
– Как скажешь, – согласилась подруга. – Для начала и этого вполне достаточно. Когда у тебя зарплата? Или, лучше сказать, подъемные. Я слышала, что в некоторых фирмах новым сотрудникам выплачивают подъемные. Приедешь завтра к Бессонову и скажешь, что находишься в стеснительном материальном положении, имея за плечами уйму денег, и потребуешь подъемные, – звонко рассмеялась Капа.
– Не смешно! – обиделась Ольга. – Я приду, но требовать ничего не стану.
– Не обижайся, – попыталась обнять ее подруга. – Сама не понимаю, откуда взялась эта стервозность?
– Может быть, – предположила Ольга, – из-за Паши Птицына?
– Может быть, – процедила Капитолина и снова подошла к окну.
Она все-таки поймала довольную друг другом парочку, выходившую из подъезда Птицына. В несколько секунд, за которые парочка успела усесться в Пашино такси и умчаться прочь, Капа успела разглядеть соперницу с головы до ног.
– Кошелка драная, – возмутилась она.
– Что-то случилось с твоей брачной корзиной? – опасливо поинтересовалась Оля, все еще торчавшая перед зеркалом.
– С корзиной все в порядке, – ответила Капитолина. – А с Птицей точно что-то случилось. Не мог же он влюбиться в этот бомбовоз. Конечно, и я не кожа да кости, кое-какие жировые запасы на голодное время придерживаю, но не до такой же степени! Да она едва в дверях помещается!
– Ты знаешь, Капа, вот и любовница Бессонова тоже большая и толстая, – подхватила подруга. – Мне кажется, что мужчины взбунтовались против навязываемых с телеэкрана стереотипов. Я думаю, тощие красавицы надоели им хуже горькой редьки, и их потянуло на сладенькое.
– На сладенькое? – не поняла Капитолина.
– Пухлые дамы, только ты, Капа, не обижайся, похожи на пирожные. Особенно когда ярко оденутся.
– Да она вся в черном! Словно у нее вселенский траур, – прищурилась Капитолина, стараясь рассмотреть хоть что-нибудь еще. – И куда можно отправиться в таком жутком виде? На кладбище?
– В театр, – сообщила Оля. – Я утром Пашу встретила, он сказал, что они пойдут в театр.
