– Эй, вы, вы! Что вы так мучаете ее? Ведь умрет, смотрите, коли вы так ее… – обратился он к детям.
Но шаловливы, непослушны дети в этом возрасте. И слушать не захотели они речи его.
– А и пусть помирает себе! Нам любо это – вот и все. А ну-ка ее! Ну!.. – И они начали мучить ее еще больше, еще безжалостнее.
Урасима призадумался.
– Слушайте! – сказал он им. – Право, вы ведь хорошие ребята. Не отдадите ли вы мне черепаху?
– Эге, что выдумал! Ни за что! Разве не мы сами поймали ее?
– Ну, конечно, конечно! Это верно. Что и говорить! Только ведь я не прошу ее у вас даром. Я дам вам малость деньжат за нее. Ну так что же? Отдадите ее мне? Ладно, что ли? А на эти деньги вы сможете купить себе что сами захотите. Недурно ведь это! Право, недурно! Ну, решайтесь же, решайтесь! Я ведь знаю, вы славные ребята! Идет, что ли?
Бесхитростны дети. Как только Урасима заговорил с ними ласково, приветливо, они сейчас же послушали его:
– Ладно, дядя! Мы отдадим тебе черепаху. Ну а ты дай нам денег за это.
Мена совершилась тут же. Дети отдали черепаху и, в свою очередь, получили малость мелочи.
– Ну, ребята! Валим теперь! – закричали они и моментально куда-то исчезли.
Урасима остался один. Поглаживая рукой панцирь черепахи, он заговорил в раздумье:
– Да-а! Жаль тебя, бедную. Говорят, что цапля живет тысячу, а черепаха – десять тысяч лет. Тебе суждена самая долгая жизнь во всем этом мире. Однако недалека же была ты от смерти, когда поймали тебя эти балованные детишки. Но вот, видишь, вышло так, что я как раз случился тут и выручил тебя из беды неминучей. Видно, взаправду, значит, суждено тебе долголетие. Ну-ну! Я отпущу тебя. Возвращайся-ка ты поскорее домой к себе, пока не захватили тебя опять.
Он вернулся опять на берег моря и, спустив черепаху в воду, отправился к себе домой.
На следующий день Урасима уселся, по обыкновению, в свою лодку и, отплыв подальше в открытое море, прилежно занялся рыбной ловлей. Ловит да ловит он себе рыбу, как вдруг кто-то его окликнул:
– Господин Урасима! Эй, господин Урасима!
Перепугался Урасима.
«Что за диво! Лодки поблизости нет, людей ни души. Кто же мог бы звать меня?» – подумал он и пытливо начал оглядываться кругом.
Но вот откуда ни возьмись около лодки показалась черепаха. Урасима пришел в изумление.
– Да неужто это ты звала меня? – спросил он.
– Я, я! – отвечала черепаха, высунув голову из-под панциря и почтительно склоняя ее. – Вчера вызволил ты меня из беды, спас от смерти. Глубоко благодарю тебя за это, и вот теперь явилась я сюда выразить свою благодарность и почтительную признательность.
– Вот оно что! Это очень мило с твоей стороны. Ну что же… Полезай сюда в лодку. Предложил бы я тебе курнуть малость, да ты ведь черепаха. Не куришь, пожалуй? Ха, ха, ха!
– Хе, хе, хе! Нет, не курю. Будь водочка – ну дело другое! Водочки я не прочь бы! А табаку? Нет, не потребляю я табаку.
– Вишь ты какая! Ну извини уж, водочки, сама знаешь, тут нет. Залезай, однако. Все же подсушишь свою чешую, перед тем как отправиться отсюда.
Так обменивались они любезностями и шутками, как вдруг среди разговора черепаха обратилась к Урасиме с вопросом:
– А что, господин Урасима, доводилось ли тебе когда-нибудь видеть дворец Дракона?
[111]
Урасима отрицательно покачал головой.
– Нет! – отвечал он. – Хотя целые годы провожу я на море из года в год, но видеть дворец мне не случалось. Да ведь далеко где-то он там!
– Так, так! Ну, что далеко, так это другой разговор. Как ни будь там далеко, а со мною близко окажется. Если хочешь поглядеть на него, то я могла бы проводить тебя туда.
– Да что ты? Ты берешься проводить? Спасибо, большое спасибо! Одно только, видишь ли… Тебе-то оно в привычку, а я ведь не умею плавать по-твоему, так что…
Черепаха и договорить не дала:
– Помилуй, Урасима! Что ты говоришь такое? Тебе вовсе незачем плыть самому. Сядешь мне на спину и отличнейшим образом будешь доставлен туда.
– Вот тебе и раз! Да разве я помещусь на твоей такой маленькой спине? Как это так?
– А так же! Усядешься, да и только, смейся потом сколько хочешь. Вещи пробой узнаются. Попробуй-ка! Садись, не смущайся!
А пока она говорила, ее панцирь, чудное дело, тут же на глазах стал делаться все больше и больше и сделался таким, что на нем свободно мог уместиться человек.
– Чудеса, да и только! Удивительная ты штука! – молвил Урасима. – Ну, с твоего позволения. А ну-ка! Гоп! – воскликнул он, забираясь на щит к черепахе.
Черепаха не шелохнулась.
– Ну, значит, отправимся помаленьку, – сказала она и смело пустилась по бурным волнам, держа свой путь ко дворцу Дракона.
Долго ли, коротко ли они плыли, но вот впереди показались красивые ворота.
– Черепаха! А что такое там впереди? Я как будто вижу что-то вроде больших замковых ворот.
– Это? Да это и есть ворота дворца Дракона. А вот там большая кровля, что видится дальше, это самый дворец.
– Эге! Так мы, значит, и прибыли уже ко дворцу Дракона?
– Прибыли, прибыли! А что, скоро небось?
За разговорами незаметно они добрались до самых ворот.
– Ну вот мы и на месте. А теперь уж потрудись, пожалуйста, пройти немножко пешком! – сказала черепаха и пошла впереди Урасимы проводником. – Эй, стражи, привратники! – закричала она. – Я привела гостя из Японии, господина Урасиму Таро. Доложите, пожалуйста.
Привратник Дабохадзэ
[112] тотчас же нырнул во внутренние покои и доложил, как было велено.
Вслед за тем вышли навстречу Урасиме главнейшие придворные чины: Тай, Хирамэ, Карэй
[113] и другие – и степенно, по церемониалу, начали приветствовать его:
– Добро пожаловать к нам из далеких мест, почтеннейший Урасима Таро! За честь считаем принимать тебя здесь у нас. А тебе, благородная госпожа черепаха, большое спасибо, что взяла на себя труд привезти гостя сюда к нам.
Затем они повели его во внутренние покои.
Хотя Урасима и не мог дать себе отчета, что такое творится вокруг него, хотя и не мог представить себе, что его ожидает впереди, но смутиться не смутился и спокойно, приняв равнодушный вид, последовал в палаты.
