Держать незнакомку на руках было неловко, и я быстро опустил ее на кровать.
Она несколько мгновений не шевелилась, а потом открыла глаза.
Что-то в ее взгляде вдруг показалось мне чуточку знакомым, но это было слишком мимолетно, чтобы я смог понять причину своих странных ощущений.
Присев в кресло, я решил действовать.
— Мне нужны ответы на некоторые вопросы!
Девушка изумленно распахнула серые глаза. Кстати, цвет ее глаз был удивительным: насыщенным, как грозовое облако. У Руэля такие же глаза. Необычный цвет для иширки…
— Да, конечно, Ваше Высочество! — поспешно ответила девушка, и я заметил в ее глазах огромное беспокойство и робость, которые она вроде бы даже и не пыталась скрывать. Но почему я не ощущаю этих эмоций в ментальном поле? Загадка, да и только!
Нахмурившись скорее именно из-за этого странного факта, я решил спросить прямо:
— Что такое «бутылочка», и почему ты не хочешь, чтобы я в это играл?
Перешел на «ты», даже не заметив.
Рыженькая переменилась в лице, и ее очки начали сползать с носа словно живые. Я посмотрел в ее глаза уже не сквозь линзы и… замер.
Не просто грозовое облако. Этот цвет напоминал бурю. Бурю, бушующую за пределами защитного купола (я когда-то наблюдал подобную на Дииморе — колыбели моей приемной семьи).
Я помню, что смотрел в похожие глаза не раз: у половины членов моей приемной семьи радужка обладала подобным насыщенным цветом. Серый темный ободок, вокруг черного зрачка точно такой же, а между ними белые пестрые всполохи, словно вспышки света. Завораживает…
Девушка испугалась моего выражения лица и поспешно водрузила очки на нос обратно.
Она опустила взгляд и нервно затеребила пальцами края своей футболки.
— Это очень глупая игра, — пробормотала она, отчего-то жутко краснея. Из-за этого ее пёстрый цвет волос стал казаться еще более огненным. — Не стоит даже забивать ею голову…
Я только сейчас очнулся и вздрогнул.
Что-то я засмотрелся на нее. С чего бы вдруг?
Меня просто ввели в ступор ее глаза. Что ж, наверное, и на Ишире встречаются подобные, мы ведь все, по сути, родственники, потому что произошли от генома моего народа — вымерших предтечей
[12].
Но если вернуться к нашему вопросу… она что, отказывается мне рассказывать???
Мои брови изумленно поползли вверх, а градус любопытства возрос на тысячу процентов.
Это что-то опасное? Сложное? Незаконное?
Губы сами собою растянулись в лукавой усмешке.
Приобщение к культурным ценностям, говорите?
— Пойдем! — приказал я холодным тоном, за которым скрыл немного неуместное, но разыгравшееся от скуки ребячество. — Сегодня будем играть в вашу «бутылочку»!
Ужас на лице девушки убедил меня в том, что в этой игре явно присутствовал какой-то подвох…
* * *
Гостиная была забита настороженными иширцами, а я, сидящий в некотором отдалении от диванчиков для гостей, потребовал:
— Вы… Рокфэй, кажется? — парень, к которому я обратился утвердительно кивнул. — Расскажите, что такое игра в «бутылочку» и почему вы отказались от идеи играть в нее со мной?
Блондинка, предлагавшая этот вариант досуга, встрепенулась и начала потихоньку сиять. От нее полилась почти материальная надежда, быстро переросшая в огненное предвкушение. И что она там такое может предвкушать?
— Можно на «ты»… — предложил парень и после моего величественного кивка продолжил: — Это очень популярная игра среди молодежи и подростков на Ишире. Берется любая бутылочка и крутиться вот так, — он показал движение. — А потом тот, кто крутил, должен поцеловать того, на кого указало горлышко этой бутылки. Если парень и девушка, они целуются, если кто-то одного пола — обнимаются. Вот и все!
Я выслушал все это со смешанными чувствами, которые попытался максимально скрыть.
Так примитивно! Бессмысленно! Я ожидал тайных заданий, опасности, оружия, а не… этого!
С другой стороны… целовать какую-нибудь незнакомку вот так… без причины было странно и даже как-то неприятно.
У предтечей, да и у зоннёнов обычаи предполагали подобное только в определённом статусе: с женами, наложницами, тайными любовницами, но никак не с… чужачками.
Неужели весь Ишир так раскрепощенно относится к случайным отношениям?
Конечно, поцелуй может ничего не предполагать — я это теоретически знал, но мне, выросшему в некоторой строгости и традиционности, подобное откровенно претило.
Иширцы затихли словно в ожидании бури.
А я понял, что мое собственное неуёмное любопытство завело меня в тупик.
Я сам потребовал объяснений. Я сам настоял на этой игре. Если пойду на попятную, покажусь трусом. А это откровенный позор! Чем это обернется для репутации всех зоннёнов?
Проклятье! Почему-то ничего подобного я не предполагал.
Неужели придется… согласиться?
Оглядел каждого из присутствующих, особенно девушек. Мне не нужно было смотреть на их лица, чтобы понять: они… жаждут целоваться со мной! Жаждут настолько, что почти не дышат в ожидании моего ответа.
Все, кроме одной. Ее чувств я совершенно не ощущал, а глаза ее были потуплены в пол.
Поток чужих эмоций был настолько силен, что я сконцентрировался на рыженькой и облегченно выдохнул: ощущать ее пустоту было откровенно комфортно.
Что ж! Этот вызов я не могу обойти стороной!
Как сказал Руэль, по сравнению с тем, что я пережил, это не имело никакого значения.
Напустив на себя побольше холодного величия, я произнес:
— Хорошо! Я согласен на вашу игру!
Девушки (все, кроме рыжей) полыхнули восторгом. Парень по имени Рокфэй явно расслабился, а остальные парни облегченно выдохнули, словно до сего момента опасались моего гнева.
И только рыженькая посмотрела на меня с откровенным удивлением и… разочарованием?
Что??? Почему это она еще и недовольна? Ах, да! Именно она больше всех не хотела участвовать в этой глупой игре! Интересно, почему? Не разделяет общепринятых нравов?
Я решил не откладывать это сомнительное мероприятие и телекинезом притянул в свою руку бутылку со столика в углу.
Ошеломленное молчание и округлившиеся глаза окружающих напомнили мне, что видеть подобные действия для них было весьма непривычно.
— Вот это да! Настоящий телекинез! — прошептал кто-то из парней восторженно.
— Он потрясающий… — вдогонку послышался женский голос.
