– Хороший вопрос. Я почему-то думаю, что в Индию уехал мой дядя. Но его никто не может найти.
– Это было бы логично, – Джордж аккуратно промокнул рот салфеткой. – Полагаю, из Индии его сюда приволокли за ноги и с криками.
– По мне, так вообще странно, что и Виолетта, и Роджер пожелали здесь остаться, хотя унаследовали Розмер.
– Странно? – переспросил Джордж с присущей ему мудростью. – Вы ведь тоже захотели приехать сюда, узнав о наследстве?
– Ну… я не возражала. Однако я на самом деле не планировала остаться. Думала – улажу здесь все дела и вернусь к своей обычной жизни, – повела я плечами.
– Индия была их домом всю жизнь. А что в Англии? По произволу холеры Виолетта овдовела вскоре после рождения Роджера, и ей пришлось взять управление всем хозяйством в свои руки… Пьянящее ощущение свободы для женщины того времени.
– Но ведь обстановка в Индии тогда становилась все более нестабильной, разве не так?
Граф пошевелил носом:
– Порой возможность пощекотать себе нервы предпочтительней скуки. А Виолетта была особой экзальтированной и любила приключения, сопряженные с всплеском эмоций.
– Но, вернувшись в Англию, она проявила себя также как хорошая управительница.
– Да. Только английское общество никогда бы не дало женщине под стать вашей бабушке такую же свободу власти, какой она могла обладать в те дни в Индии.
– Вот именно, – служанка по имени Жанет убрала суп, составила грязные тарелки на поднос в тележку и подала нам курящееся блюдо из рыбы с белым рисом, красиво украшенное свежим зеленым горошком. – Кеджери! – торжественно объявила она. – Одно из ваших любимых кушаний, милорд.
– Как по волшебству! Мы разговаривали об Индии, и тут раз – и перед нами индийское блюдо. Благодарю вас, Жанет.
Кивнув, служанка подмигнула мне. Графу специально готовили его любимые блюда, чтобы он хоть что-то ел. «На десерт, наверное, будет пудинг», – предположила я. Ревеневая запеканка. Детское кушанье, но графу нравилось, когда она была полита густым слоем заварного крема. «Ревеневый супчик», – поддразнивала его я.
– Что еще вас тревожит, Оливия? Ваше лицо сегодня не светится так, как обычно.
– Разве? – мне не хотелось делиться с графом новостью об иске Гранта. – Я просто не могу понять, что было на уме у мамы. Я вам уже говорила: по-моему, она рассчитывала на то, что я узнаю об усадьбе. И именно поэтому все бумаги в ее кабинете лежали на виду. Но почему тогда она не рассказала мне обо всем заблаговременно? Почему не сказала прямо, каких действий от меня ожидала?
– Я думаю, она хотела, чтобы сами для себя все решили.
– Это в ее духе. Но меня не покидает мысль, что она устроила последнюю охоту за сокровищами.
Джордж вскинул на меня глаза:
– Вы так считаете?
– Да. Мама любила задавать мне нестандартные задачки на дни рождения или в праздники. Ей нравилось наблюдать, с каким предвкушением я разгадывала ее головоломки.
Руки графа остались недвижимы:
– Бедная, дорогая Каролина. Отрадно узнать, что разрушенное детство ее не сломало.
– Что вы о нем знаете?
– Немногое. Я не сплетник, – приподняв широкую бровь, граф потянулся за стаканом с водой. – Но всем было ясно, что обстановка в их доме оставляла желать лучшего.
– Я узнала от людей, готовых посплетничать, – подмигнула я графу, – что Роджер был жестоким человеком, а Виолетта много пила, от чего и менялось так часто ее поведение и настроение.
Джордж кивнул, подцепил вилкой одну горошинку и неспешно разжевал во рту с основательностью кота.
– Мне неприятно сознавать, что мамино детство прошло в столь нездоровой атмосфере. По словам одной из ее старых подруг, мама вынуждена была жить под одной крышей с Роджером после кончины Виолетты – у нее не было своих денег, – я нахмурилась. – И это мне совсем непонятно. Почему Виолетта не обеспечила родную дочь? Почему не дала ей ту независимость, которую так ценила сама?
– Виолетта под конец жизни превратилась в неуравновешенную сумасбродку. Алкоголь ее погубил.
Внезапно меня посетила одна мысль. Осознание того, что я что-то упустила из виду. Что-то, что могло…
– Гм-м… – подалась я вперед. – А, может, мама оставила для меня что-нибудь в комнате Виолетты? Все книги и картины из дома исчезли. Только в спальне бабушки все осталось нетронутым, – я хлопнула ладонью по столу: – Точно! Подсказку надо искать там!
– Так приступайте! – подбодрил меня граф.
– Только еще один вопрос, Джордж, если можно.
– Можно и десять, и сто.
– По словам Джокасты, содержать поместье на доходы от ренты и урожаев в нынешние времена невозможно. Как вам удается поддерживать Марсвик в таком идеальном состоянии?
– Ха! Марсвик далеко не в идеальном состоянии, моя девочка. Вы же видели лужи в прихожей. Тут постоянно что-то обваливается и осыпается. Водопровод гудит и забивается. Окна продуваются насквозь. Повсюду протечки. Зимой здесь жутко холодно.
– И все же?
– Мы разрешаем праздновать на территории поместья свадьбы; и в третью субботу каждого месяца пускаем в Марсвик экскурсантов. Мне это претит, но что делать? Однако основной доход приносит детский лагерь на берегу озера, – махнул рукою граф на запад. – Он работает восемь месяцев, почти весь год. Хотя я бы предпочел научный лагерь…
– Понятно, – посмотрела я в задумчивости на поля, затянутые дымкой. – Один арендатор предложил организовать местный фермерский рынок, а молодая семья готова разводить пастбищных кур. Еще овец, разумеется. Интересно, окупится ли здесь производство органической продукции? Стоит ли в это вкладываться?
– Почему бы нет, с вашими-то возможностями, – кашлянул граф. – Хотя сельское хозяйство – не самое прибыльное дело.
– Верно, – кивнула я. – Но, может быть, мы смогли бы поднять его на новый уровень, – «И я бы стала Элис Уотерс из Харфордшира, поставляющей первоклассные, высококачественные продукты клиентам, знающим в них толк!» – размечталась я.
– Может быть… Жанет! – позвал через плечо служанку граф. – Давайте переместимся в кабинет и там съедим наш пудинг.
Я покатила его по сквозистому, протекающему коридору. Наверное, когда-то по нему сновали десятки, сотни людей, а не только пожилой хозяин со своей племянницей и их слугами. Теперь он казался каким-то печальным. Если мне суждено было восстановить поместье, мне бы хотелось, чтобы в нем всегда царило оживление. Может, стоило открыть какую-нибудь школу? Люди вернули бы Розмеру жизнь и изгнали призраков.
Едва мы зашли в кабинет, в моей сумке зажужжал мобильник. Я проигнорировала его, но через пару секунд телефон снова зазвонил.
– Прошу прощения, – сказала я. – Но мне нужно убедиться, что дело не срочное.
