– Правда? А мне говорили, что она его ненавидела.
– Ну, в каком-то смысле да. Но, скорее, она ненавидела не Розмер, а Англию в целом. Она не ощущала себя здесь такой же свободной, как в Индии. А Виолетта с малых лет привыкла все делать по-своему. Вот почему ее брак продлился недолго, когда она решила попробовать себя в роли супруги. Я бы женился на ней, не будь я сам уже женат к тому времени, – граф подмигнул мне, но его тут же одолел новый приступ кашля. Встревожившись, я огляделась по сторонам в поисках воды.
К нам подошла женщина лет сорока. Она держалась непринужденно, а ее мелодичный голос прозвучал как ласковое мурлыканье.
– С вами все в порядке, дядюшка Джордж?
– Отведи меня в дом, Клавдия. Но сначала познакомься с местной наследницей, графиней Розмерской. Благодаря Леди Шоу я почувствовал себя восемнадцатилетним юнцом, жизнерадостным и остроумным.
Клавдия была такой же высокой, как граф; темные волосы зачесаны назад и уложены валиком. Взгляд прямой и уверенный.
– Это так? Приятно познакомиться с вами. Я – Клавдия Барбер. И по мере сил и возможностей стараюсь приглядывать за этим бунтовщиком. Похоже, и правда, ему пора в дом.
– Похоже, – лицо графа раскраснелось от кашля, а прядка волос выбилась из прически. Как бы Джордж ни бодрился, но он уже был очень старым человеком. – Обещайте, что заглянете ко мне на ланч на следующей неделе, – сжал мою руку граф. – Мне надо многому вас научить, а времени, возможно, у меня не так уж и много.
– Назовите день, – я встала и поцеловала его в щеку. – Я с удовольствием вас навещу.
– Оставьте номер телефона миссис Тимс, – сказала Клавдия. – Приятно было познакомиться, – повторила она, помогая подняться дяде.
Что ж, свой долг я выполнила. На приеме меня уже ничего не держало, и я собралась уходить. Но на ступеньках меня остановила супружеская чета – барон Какой-то и его супруга. Мы поболтали о Сан-Франциско и путешествии в Англию, а потом к нам присоединилось еще одно трио. И битых два часа я провела в головокружительном водовороте местных лиц. Я честно силилась припомнить и запомнить о каждом хоть что-нибудь, но потерпела полное фиаско.
Какой-то мужчина лет сорока принес мне напиток.
– Джин с тоником, – сказал он. – Похоже, у вас в горле пересохло.
– Да? – с благодарностью отпила я глоток. – Спасибо, очень вкусный.
– Я и сам с трудом выдерживаю такие сборища, – протянул мне руку спаситель: – Александр Барбер, графский племянник. С моей сестрой вы уже познакомились.
Я пожала руку. У моего нового знакомого были такие же темные, густые и непослушные волосы и крепкое, мускулистое тело пловца на длинные дистанции (как у моего бойфренда в средней школе).
– Оливия Шоу.
Александр ухмыльнулся, и его лицо приняло мальчишеское выражение:
– Да, я так и полагал. Вы ведь американка, верно? Чем занимаетесь там, в Америке?
До сих пор ни один человек не поинтересовался у меня об этом. И в этот миг я осознала, насколько мы разнились ментально.
– Я – редактор журнала. Кулинарного журнала «Яйцо и курица».
– Да что вы? И сами пишете?
– Да. В основном, эссе, иногда репортажи. Сейчас вот – оказавшись здесь – задумала серию статей о британской кухне и традициях. Мы можем предложить миру гораздо больше, чем он думает.
– Я тоже так считаю, – Александр был довольно привлекательным мужчиной, с резко очерченными чертами лица и сильно загорелой кожей. – Надо же какое совпадение! Я ведь также сочиняю и редактирую. Я – пишущий редактор журнала «Путешествия и приключения». Осенью выходит моя книга о лучших туристических маршрутах в мире.
– Ну и ну! Это же здорово! – джин уже проник в мою кровь, напряжение спало, и я сделала еще пару глотков. – А какой маршрут у вас самый любимый?
– Это зависит от многх факторов. Если речь о доступном и не слишком долгом путешествии, то ничто не сравнится с поездкой по Англии, от побережья до побережья. А любителям активного отдыха я бы посоветовал Лангтанг в Гималаях. Не слишком экстремально, не так много туристов и множество культурных памятников.
– Ах, я, пожалуй, предпочла бы первый маршрут.
К нам присоединились еще три гостьи. Они мне представились, но было видно, что их больше интересовал Александр, нежели моя персона. Махнув на прощание рукой, я поспешила уйти. Дворецкий послал за водителем Робертом, и, пока я поджидала его на переднем крыльце, разглядывая ухоженное поместье, в моей голове завертелись вопросы: смогу ли я жить в Англии? Получится ли у меня найти себе место в этом новом мире? И главное – хотелось ли мне этого? А если оставаться, то как быть с визой? Это мне тоже следовало выяснить.
Все это смущало и обескураживало меня.
Но чего я совсем не ожидала – так это того, что во мне вдруг взыграет чувство долга, ответственности за Розмер. Однако граф умудрился посеять во мне нечто такое, что побудило меня взглянуть на саму себя по-новому. И мне следовало определиться: где мое истинное место – в поместье, родовом гнезде, или же в Сан-Франциско, в кипучем творческом мире?
Пока я этого еще не понимала.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Когда я вернулась в гостиницу, паб уже гудел, что меня порядком удивило – ведь воскресный вечер только зачинался. Было всего четыре часа. Большое объявление у двери рекламировало «воскресное жаркое со всеми традиционными приправами». На обесцвеченном фото были запечатлены тарелка с ростбифом, жареный картофель, морковь и йоркширский пудинг. Вид у них был совершенно не аппетитным, а громкий гул голосов вызвал только раздражение.
Даже в номере я продолжала их слышать. И это было не пение караоке, а волны мужских выкриков, смеха и визгливых женских комментариев. Наверное, по телевизору транслировались какие-то спортивные соревнования.
Неугомонная, я переоделась в джинсы и легкую футболку с длинными рукавами. От долгого стояния нога разболелась; и я поспешила сесть вместе с грелкой, купленной в аптеке. Немного выдохнув, проверила электронную почту.
Первое письмо было от Гранта. В строке «Тема» я прочитала: «Ты скрываешься от меня?»
Черт! Я забыла послать ему свой новый номер. А, уж если начистоту, то я действительно – подсознательно – скрывалась от него. Но это было нечестно с моей стороны. Я открыла письмо.
«Я пытался связаться с тобой несколько дней. Все ли у тебя в порядке? Нэнси ничего мне не рассказывает о продаже дома. Я хотел получить хоть какую-то информацию о картинах твоей матери в галерее, но они тоже отказались мне что-либо говорить. Я в недоумении и растерянности, Оливия. Что с тобой происходит? Что бы это ни было, мы не должны иметь друг от друга тайны. Лучше все обсудить. Я люблю тебя, и я на все готов ради тебя».
Чувство вины резануло мне по сердцу острым ножом. Что бы ни случилось, Грант заслуживал быть в курсе. Но, если начистоту, то я не ощутила ничего, читая его трогательное послание. Его образ уже поблек в моей памяти, стал мутно-серым, невыразительным. А сам Грант уже не вызывал у меня никаких эмоций. Любовник, о котором я еще недавно пеклась…
