– Это мамина работа, – передала я картину Самиру.
Лицо парня нахмурилось:
– Мрачновато как-то, да?
– Верно, – я всмотрелась в изображение пристальней. – Что такого может быть в этом лесу? Там ведь больше не водятся волки?
– Нет. Если только кабаны время от времени появляются. Но тогда, может быть, в нем водились какие-нибудь хищники. Надо поспрашивать старожилов.
Я забрала у парня картину:
– Ладно. Я возьму ее с собой. И, пожалуй, на сегодня хватит.
– Как скажете.
Мы двинулись к выходу. На главной лестнице Самир вдруг остановился и, стиснув рукою перила, сказал:
– А знаете, что вам надо сделать? Позвонить Примадонне Реставрации.
– Кто это?
– Она ведет телепрограмму о восстановлении старых поместий. Находит старые развалины и придумывает, как привести их в божеский вид, да еще и срубить за это деньжат, – Самир продолжил спуск по лестнице.
– Правда? Это вроде реалити-шоу?
– Да. Посмотрите ее программы в YouTube, – остановившись у подножия лестницы, Самир вскинул глаза вверх: – Готов поспорить, ей понравится этот домик. Хорошая история, тайна и… хозяйка-красавица, – улыбнулся мне парень.
Я закатила глаза:
– Льстец!
– Вовсе нет.
Телевидение… Все прошлое могло раскрыться. Все тайны мамы, понудившие ее уехать. Все ее секреты, какими бы они ни были… Вряд ли это пришлось бы ей по душе.
А с другой стороны… Быть может, это был реальный способ спасти усадьбу? И моя невероятно практичная мама сказала бы: «делай, что должно, дорогая!» Мне надо было обо всем хорошенько подумать. Грех было не воспользоваться помощью, которую я могла получить. Закончив спуск с лестницы, я спросила Самира:
– Почему вас так волнует, что случилось с этим домом?
Он пожал плечами, потом снова вскинул глаза вверх. Сначала – на окно, потом – на высокий потолочный свод. А затем перевел взгляд на резные деревянные панели.
– Не знаю. Просто жаль, если все это разрушится, – он поднял руку: – Посмотрите!
С галереи на нас глазел кот. Возможно, тот самый, что выскочил из-под маминой кровати. Но совершенно точно не похожий на кота, который нам попался на глаза первым. Этот был почти весь черный, с белыми пятнышками на мордочке и лапках.
– Привет, котяра! – сказала я.
Но кот не шелохнулся. Лишь его длинный хвост тихо раскачивался из стороны в сторону. Прижав к груди найденную картину, я подумала обо всех котах и кошках, что выглядывали из-за деревьев в лесу, что так часто рисовала моя мама. Слезы снова подступили к глазам, и мне пришлось отвернуться:
– Что-то меня сегодня одолели эмоции.
– Это нормально. Вы скучаете по матери.
– Да, – кивнула я. – Мне так хотелось бы, чтобы она до сих пор была рядом.
Самир на мгновение сжал мою руку, чуть выше локтя.
Весь обратный путь мы молчали. Припарковавшись возле гостиницы, Самир протянул руку назад, подхватил с заднего сиденья мамину картину и передал мне. А вместе с ней – еще и фотографию наших бабушек в рамке:
– Возможно, вам захочется иметь ее у себя.
– Благодарю. И спасибо за то, что показали мне усадьбу.
– Не за что…
Самир сидел совсем близко от меня в своем маленьком авто. Пока мы лазили по дому, волосы парня растрепались: кудри упали на лоб, почти нависли над одной бровью, где серела полоска пыли. И пахло от парня сумерками и прохладной росой. На долю секунды я позволила себе удовольствие – разглядывать его лицо, этот прямой нос, широкий рот и шелковистую, черную-пречерную бородку.
Чуть дольше времени мне понадобилось, чтобы осознать: Самир тоже смотрел на меня. По радио какая-то женщина напевала какой-то меланхоличный блюз. И я понимала – мне следует уйти, забрать свои вещи и вылезти из машины. Но я продолжала сидеть, вглядываясь в бездонную темноту его глаз. Воздух вокруг нас сгустился; что-то земное, зеленое и плодородное вдруг расцвело между нами, оплетая нас под стать виноградным лозам в окнах Розмера.
«Бежать!»
Распахнув дверцу, я уже готова была выскочить из салона, как Самир меня окликнул:
– Стой!
Мимо пронесся автомобиль. Не с той стороны, естественно.
– Ой, простите. Я никак не привыкну к левостороннему движению.
– Да, нужно время.
– Угу. Спасибо.
Мою спину обжег его взгляд:
– Послушайте… Это может быть немного… э-э… в часе езды отсюда находится один особняк. Он должен вам понравиться. Я мог бы свозить вас туда, если вы не против… В это воскресенье.
– В это воскресенье? Я сожалею, но не смогу – граф Марсвик устраивает прием.
– Граф… – тон парня стал ровным.
– А что? – я разрешила себе оглянуться.
– Это один из богатейших людей в Англии.
– Отлично. Это все упрощает, – вздохнула я. – Спасибо, что поделились со мной.
– Вы так ничего и не поняли?
– Не поняла чего?
– Не важно, – помотал головою Самир и выглянул в окно: – Теперь все чисто.
– Спасибо еще раз, – я вылезла из машины.
– Пожалуйста, – только и сказал он.
И сразу же уехал. А я, сжав картину и фотографию, побрела в номер, сознавая, что топаю слишком сильно.
Намеренно? Вот этого я не знала.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Я приняла душ, смыла с волос паутину и внезапно осознала: до чего же длинным выдался день! Нога болела, эмоциональное напряжение достигло предела из-за «откровений» усадьбы и… всего остального.
Завернувшись в уютный купальный халат, я открыла свой ноутбук. И забила в поисковике «Примадонна Реставрации».
Гугл выдал сотни сносок. Все они касались темноволосой женщины лет пятидесяти, по имени Джокста Эдвардс. Она была высокой, с прямым и открытым взглядом; живое, привлекательное лицо лучилось энергией, к которой примешивалась толика капризной эксцентричности. Похоже, она умела решать дела и добиваться цели и, вместе с тем, всегда была не прочь похохотать до колик в животе. Я просмотрела сайты, несколько выпусков ее шоу и блоги. Энтузиазм Джокасты и ее увлеченность делом – спасением старинных домов в Англии – был ощутим. Она также привлекала группу специалистов по архитектуре, истории искусства, садово-ландшафтному дизайну и реставраторов. И это могло сослужить мне огромную пользу.
После всего, что я успела наслушаться о непомерных затратах на восстановление старых домов и о том, каким обременительным, если не разорительным имуществом они порой оказываются для владельцев, Джокаста предлагала целый спектр вариантов и возможностей.
