Но ведь я победила. Извернулась, выскользнула. Я вновь преодолела обстоятельства, смогла доказать подполковнику, что не причастна к трагедии в самолёте.
Не буду думать о несчастной Беате и коварной Валерии. Постараюсь сосредоточиться именно на этом ощущении — я победительница. Иначе сорвусь в чёрную пропасть депрессии.
А прямо сейчас меня ждёт встреча с Володей… Ещё и поэтому пульсирующий огненный комок в моей груди готов взорваться, как шаровая молния. Такое ощущение, что мы не виделись полгода…. И вот через минуту передо мной возникнет родная бандитская физиономия — каменные скулы, выточенный из гранита подбородок, тяжёлый взгляд…
Что мне скажет любимый?
Но самое главное — что я ему скажу?
…Вольдемарушка слонялся вокруг автомобиля с затемнёнными стёклами. Почему-то сегодня он пренебрёг любимым чёрным джипом и сделал выбор в пользу необъятного антрацитового «мерседеса». Если я покрылась коркой льда, пока плелась с вещами до парковки, то Константинов даже издалека пылал жаром: под распахнутой курткой виднелась рубашка с расстёгнутым воротом и массивная голая шея.
Запеленговав цель, Володя издал сдавленный радостный вопль и устремился ко мне.
— Ну наконец-то!
На меня посыпался град поцелуев, я вся уместилась на горячей груди любимого медведя, радуясь, что можно согреться.
— Привет, привет! Как я замёрзла! — простонала я и сунула ледяные ладони за ворот его рубашки, где всё пылало жаром африканской пустыни.
— Ты замёрзла, а я соскучился, — сказал Константинов. — Какая же без тебя тоска! Давай в машину. Нет, постой, дай-ка ещё разок чмокну, — и он снова вцепился в меня своей фирменной медвежьей хваткой. В такой момент самое главное не шевелиться, замереть, а то хрустнет позвоночник…
На пассажирском сиденье меня ждал огромный букет роз.
Как романтично!
Что всё это значит?
И как мне реагировать?
Вспомнить слова Юмико, произнесённые под сенью нежно-розовой сакуры: всё забыть и любить дальше?
Смогу ли я любить по-прежнему?
Как ни странно, но, видимо, да. Я смотрела на Константинова, и чувствовала, что сердце разрывается от любви. Плевать на шикарную блондинку. Она мне больше не конкурент.
Лучший конкурент — мёртвый!
— Почему вас так долго не выпускали? У вас там что-то произошло?
— Да, трагедия. Одна девушка отравилась. Беата, — медленно произнесла я и украдкой взглянула на Константинова.
Тот выезжал на магистраль, пропуская поток с главной дороги. Уже рассвело, огромный промышленный город, весь залитый свинцово-серым туманом фабричных выбросов, проснулся с глухим ворчанием и ропотом.
— Беата? — удивился Володя. — Надо же! Второй раз за три месяца мне встречается это имя. А я-то думал, оно редкое.
— У тебя есть знакомая по имени Беата?
— Да, — просто ответил муж, и ни один мускул не дрогнул на его лице. — Кстати, это и тебя касается, — добавил он совершенно спокойно.
— В смысле? — похолодела я.
Сейчас он скажет, что влюбился, потерял голову, что его свела с ума эта сногсшибательная блондинка… И он ничего не может с собой поделать. А все нежности в аэропорту и букет роз — по привычке. Галантный жест перед расставанием…
— Как же это меня касается? — пробормотала я. Губы, искусанные проклятым мучителем, меня не слушались.
— А так! — загадочно улыбнулся Константинов. — В январе мне присоветовали одну специалистку, Беату. Рекомендовали её как маркетингового гения, да к тому же в медицинской сфере… То есть, это наша тема. Вернее, твоя. И я попросил эту диву просчитать рентабельность твоего нового проекта. А то знаешь, бывает, компания вложится в разработку суперэффективного препарата против какого-нибудь неизведанного гриппа, а глупые люди, хоть тресни, это лекарство не покупают. И приходится тратить огромные деньги, убеждая человечество, что грядёт жуткая эпидемия.
— И ты боишься, что с моим проектом произойдёт то же самое…
— Естественно, боюсь. Деньги, ангел мой корыстный, ты запросила немалые!
— И каков результат?
— Ты победила. Беата рассчитала — у неё есть специальная программа — что твой проект имеет рентабельность в четверть процента.
— Четверть процента?!
— Иными словами, он не будет убыточным. А если мы приплюсуем сюда твою ловкость в делах и многолетний опыт в медицинских разработках, то, вероятно, можно даже надеяться на прибыль. Если, конечно, ничего не произойдёт. В нашей стране возможны любые сюрпризы. В общем, я готов дать денег.
— О-о, — восторженно простонала я. — О-о!
Не знаю, что меня больше обрадовало — то, что я на шаг приблизилась к заветной цели, или то, что имя Беаты Константинов произносил совершенно равнодушно. Даже если у них что-то было, сейчас она ему не интересна.
А, может, и не было?
— Мой чудесный скупердяй! Всё рассчитал на компьютере! Лишь бы себе не в убыток!
— Для семьи копейку берегу, — обиженно хмыкнул Константинов. — Чтоб было, что детям оставить. Сыну, Натке.
У меня перехватило горло. Никогда не думала, что Володя считает мою дочь своей наследницей.
А вот, однако!
— Спасибо. Как я рада!
— Так ты из-за денег была такая дикая все эти месяцы?
— Дикая?
— Ага. Узнать тебя не мог. Хамила, дерзила, игнорировала!
— Я? Нет!
— Из-за денег? Что сразу не дал? Да?
Не из-за денег!
Из-за Беаты!
— Обидчивая ты, однако! Вымогательница!
— Зато теперь я обеспечена оборотным капиталом. Завтра же, нет, сегодня начну боевые действия!
— Сначала отдохнёшь. Ты уже сколько часов на ногах? Да и я имею на тебя виды. Денежки-то ты обещала отработать. Припоминаешь? — по-кулацки прищурился Константинов. — Вспомни про загадочный прямоугольник на твоей схеме в офисе. Вспомнила? Вот. Живой не отпущу.
Я ощутила, как вдоль позвоночника, от шеи к пояснице потекла, извиваясь, раскалённая змея.
— А этот твой маркетинговый гений… Беата… Почему ты назвал её дивой? Она что, красива?
— Она-то? Да нет… Компьютерная мышь в очках. С кривыми ножками и предпенсионного возраста.
— Правда?
— Нет, не правда! — засмеялся Константинов. — Девица попалась необыкновенная. Секс-бомба! Ты даже не представляешь… — Он бросил руль и приставил ладони к груди, имитируя дамский бюст. И восторженно выдохнул: — О-о-о!
— Негодяй!
— О-о-о! — продолжал восторгаться Константинов.
— Молодая?
