Тамара пытается сделать удивленное лицо. Получается так себе. Плохая из нее актриса.
— О, приветик! Прости, не заметила.
— Не заметила она, — фыркает парень, внимательно ее рассматривая, — Куда-то спешишь?
— Спешу. Вон и автобус уже подъехал.
— Так давай я тебя подвезу, — говорит он и тут же добавляет, — Мне несложно.
— Нет-нет! — восклицает девушка, всеми силами стараясь не выдать свою нервозность, — Так неудобно. Мне тут совсем недалеко.
Как бы она ни упиралась, от Серебрякова не так-то легко избавиться. Прицепился словно клещ. Стащил у нее с плеча рюкзак, закинул на заднее сиденье машины и галантно открыл для девушки дверь.
— Не упрямься, Томочка. Позволь за тобой поухаживать.
Томка пытается прикинуть, что проще: еще минут двадцать препираться последи улицы или позволить ему отвезти ее до центра, сделать вид, что нужно в какой-нибудь магазин, а потом уже сбежать.
— Ладно, — сдается девушка, — Только без твоих этих выкрутасов.
Роман расплывается в ангельской улыбке и аккуратно захлопывает дверь, удостоверившись, что девушка удобно утроилась.
Автомобиль неспешно и плавно едет по главным улицам Картертона. Томка пытается поддерживать с Серебряковым легкую беседу и чувствует, как веки с каждой минутой становятся все тяжелее и тяжелее, в ушах стоит какой-то странный гул и она уже с трудом улавливает нить разговора.
«Не спи» — подает голос Лара, — «Не смей спать, жалкая человечишка».
Тамара пытается ей что-то ответить, но глаза уже сами собой закрылись, и сознание отключилось, провалившись в глубокий сон.
Все утро Лили провела на кладбище. Опять. В последнее время ей везет на приятные места для времяпровождения. И снова эксгумация. При всей своей истинно ведьминской натуре она не любила возиться с трупами. Тем более разложившимися трупами. Поэтому когда вскрывали крышку гроба, отошла подальше в сторонку. Не к месту разыгралась чертова мигрень. Сказывалось сильное магическое истощение. Силовое поле высосало из нее последние соки. Поэтому работалось с большим скрипом, а в морге и вовсе спихнула все, включая бумажное оформление, на Себа.
— Кто на этот раз? — раздосадовано поинтересовался рыжий взлохмаченный мужчина, когда увидел, что ему привалило работы.
— Грейс Грин, — бесстрастно отозвалась ведьма.
— И за что же ты ее потревожила, бедняжечку? — он склонился над трупом нежно приговаривая, — Покоилась с миром. А тут бац! Злая тетя Лили взяла и откопала. Правда, моя красавица?
— Фу, какая мерзость, — поморщилась Лили, — Можешь хотя бы при мне не загибать в спиральки свои извращенские извилины.
Себ словно нехотя выпрямился и поинтересовался:
— Как всегда, срочно?
— Еще вчера.
— Эх, а мы с зайкой хотели отметить годовщину, — тоскливо вздохнул судмедэксперт.
— Не знала, что у тебя появилась девушка? — удивленно посмотрела на него блондинка.
— Какая нахрен может быть девушка с моей работой? Кошку завел неделю назад. Пока не сдохла. Вот и отметить собирался. Ей корм, а мне пиво.
Лили даже дар речи потеряла. Псих он и в Африке псих.
— П-поздравляю, — сухо выдавила она, — Но придется тебе повременить с праздниками.
— Понял я, — согласно кивнул Себ и стал активно шарить по комнате, собирая необходимый инструмент, — Ты лучше подскажи, что конкретно искать. Быстрее будет.
— Есть основание думать, что в прошлый раз следствие неверно резюмировало причину гибели девушки. Подними старый отчет. Сравни проанализируй. И огромная просьба — сразу звони, если что-нибудь обнаружишь.
Себ уже настроился на свою волну и, отрешенно покивав, выгнал ведьму, чтобы не мешала. Хотя собственно она и не собиралась больше задерживаться.
Выйдя на свежий воздух, Лили поняла, что если сейчас не съест большой кусок жареного мяса то бросится на кого-нибудь от голода. Решив совместить приятное с полезным, помчалась в клуб к Эду. И только пусть попробует сказать, что мясо закончилось.
В дневное время в «Маске» работал небольшой ресторанчик с открытой террасой. Ведьма притормозила у кассы, давясь слюнями при виде аппетитно разложенных тортиков и, заприметив парочку лакомых кусочков, толкнула дверь подсобки. Можно было бы, конечно, сразу переместиться в кабинет к оборотню. Но, во-первых, Лили хоть и была бесцеремонной, но не до такой степени, чтобы вваливаться на чужую территорию без приглашения. А, во-вторых, стоило поберечь остатки резерва.
Дверь в хозяйское логово была почему-то распахнута настежь. Лили неуверенно заглянула в кабинет и очень сильно удивилась, обнаружив там стоящего посреди Даниэля. Младший оборотень, явно пребывая в ярости, сверлил взглядом опущенную темную голову отца, который сидел за своим рабочим столом.
Вопреки обычному Карлайл младший был взлохмачен, растрепан и сильно помят. Его красные, вероятно, от недосыпа, глаза впились в вошедшую ведьму и он, злобно сверкнув ими, прошипел:
— Выйди и прикрой дверь.
Любая другая на месте Лили бы с воплями ужаса ломанулась прочь. Все же блондин очень убедительно выглядел в разъяренном состоянии. Но она не любая. Поэтому, подойдя к нему, шлепнула по пятой точке пластиковой папкой, что держала в руках.
— Ты как со старшими разговариваешь?! Я тебе сейчас дам «выйди»! Если вымахал, думаешь, тетя Лили тебя не отшлепает, как в детстве?!
На мгновение его глазах полыхнул огонь бешенства, но Даниэль усилием воли погасил его и даже немного смущенно потупил взгляд.
— То-то же, — довольно произнесла ведьма и упала на диван, — Колитесь, чего морды, такие хмурые?
Отец и сын продолжали напряженно молчать и сверлить друг друга взглядами. В комнате повисла тягостная тишина.
— Все с вами ясно, — хмыкнула Лили.
Она повернулась к Даниэлю и, растеряв свою былую веселость, спросила:
— Рассказывай, кто и почему тебя пытается так качественно подставить? И сядь уже, наконец. Глаза болят, а ты маячишь.
Судя по изумленно вскинутым светлым бровям, Даниэль слышит об этом впервые.
— Очаровательно, — выдыхает она, — То есть ты еще не в курсе, что на тебя хотят повесить убийства двух девушек.
— Как это? — Даниэль с недоверием смотрит на ведьму, — Причем там я?
— При всем, — подает голос Карлайл старший, — Тебе разве Дженни не рассказала?
— Я в последнее время занят был.
— Занят он, — фыркает Лили, — Интересно чем?
— Скорее кем, — отвечает за сына Эд и в глаза его зло сверкают.
Даниэль разваливается на диване рядом с ведьмой и, вольготно откинувшись на спинку, со злой иронией бросает:
