— Нет, — раздается хриплый голос оборотня, и он неловко тянется к полотенцу, придерживая Тамару одной рукой.
То ли стон, толи всхлип вырывается из ее груди, когда он начинает медленно вытирать дрожащее тело, а потом закутывает в длинный махровый халат Лили и несет в постель.
— Полежи. Я сейчас, — нежно шепчет Эд и скрывается в глубине квартиры.
Тамара лежит, тупо уставившись в потолок, с трудом переводя дыхание, и в прояснившейся голове возникает только вопрос: что это только что было?
Рой ненужных, совершенно неприличных мыслей теснится в голове и Томка понимает, что нужно перестать хандрить и взять себя в руки. Слезами делу не поможешь. Эту простую прописную истину девушка вызубрила еще в детстве. Поэтому она решительно села в кровати и пошла в ванну за одеждой. Критически осмотрев ее, разочарованно покачала головой. Джинсы слегка пыльные, а толстовка и вовсе грязная.
Неуверенно покосившись в сторону большого шкафа, открыть его Томка так и не решилась. Лилиан была добра к ней, но это не значит, что она может без спроса брать ее вещи. Натянув джинсы и тонкую белую футболку, которая была на ней вчера под толстовкой, девушка пошла, искать стиральную машину.
Она нашлась на кухне. Тамара неуверенно замерла на пороге, переминаясь с ноги на ногу, совершенно не зная как теперь вести себя с Карлайлом. Он же напротив ничего такого, видимо, не испытывал. Развел бурную деятельность и вовсю хозяйничал на ведьмиской кухне.
— Голодная? — с улыбкой спросил он, заметив Тамару.
Было что-то особенное в его святящемся от счастья взгляде. Оно заставляет ее неуверенно улыбнуться в ответ и произнести:
— Голодная.
Лицо оборотня становится еще радостнее, и он кивком головы указывает на стул.
— Садись. Я сейчас что-нибудь придумаю.
Тамара, все еще чувствуя себя не в своей тарелке, неуклюже садится, нервно теребя замок на толстовке.
— Что там у тебя? — оборачивается на противный звук Эдвард, — Давай сюда.
Он забирает у нее одежду, быстрым и точным движениями забрасывает ее в машинку и моментально выбирает нужную программу. Оборотень подозрительно хорошо ориентируется в квартире ведьмы, и Томка невольно задается вопросом, который тут же озвучивает:
— Как ты сюда вошел? — выкать после того, что произошло в ванной, кажется глупым.
— Как и все — вошел через дверь, — уклончиво отзывается он и начинает рыться в пустом, на первый взгляд, холодильнике.
— То есть, у тебя есть ключ.
— Можно и так сказать. Мы с Лили друзья.
Девушка недоверчиво смотрит на него.
— Что? — с наигранным возмущением вскидывает бровь Карлайл, — Даже у таких нелюдимых типов, как я, есть друзья.
У Томки перед глазами вновь проносится картина всего, чем недавно они с Эдвардом занимались. Как неудобно получилось. Они, наверное, с Лили…
Додумать она не успела. Карлайл с грохотом поставил сковородку на плиту и с нажимом произнес:
— Просто старые друзья.
Ножом оборотень орудовал не хуже настоящего шеф-повара. Тамара невольно засмотрелась на него. Таким увлеченно-довольным она видела его впервые и это ей отчего-то очень нравилось. В груди разливалось приятное тепло. Она понимала, что все эти непрошенные чувства принадлежат вовсе не ей, но это было так неожиданно приятно, что им вовсе не хотелось противиться. Напротив, возрастало искушение встать подойти к Карлайлу и обнять, прижавшись щекой к теплой спине. Снова окунуться в водоворот острых ощущений, даже прекрасно понимая, что все это большая ошибка. Просто, такого с девушкой никогда не случалось.
Тамара хоть и была синим чулком и заучкой, но с подачи бойкой подруги ходила на свидания, встречалась с парнями. Только заканчивались все эти встречи вполне ожидаемо. Ей с ними было скучно, неловко и некомфортно. Единственный с кем было по-настоящему хорошо — это, как ни странно, Даниэль, но ровно до того момента пока он не превратился в неуравновешенного психа.
Она продолжает наблюдать, как уверенными движениями Эдвард заправляет легкий салат оливковым маслом, параллельно переворачивая чуть подрумянившийся бекон на сковороде. К бекону присоединяются яйца и зелень. Дедушка чувствует, что, несмотря на утреннее расстройство желудка, сейчас вкушая дивные ароматы и вправду не прочь поесть.
— Как видишь, даже из скудного холостяцкого набора Лили, можно приготовить вполне приличный завтрак, — со смехом говорит он и ставит перед Томой тарелку с яичницей.
— Почему холостяцкого? — она неуверенно берется за вилку и, осторожно подцепив кусочек бекона, отправляет его рот.
— Потому что Лили давно замужем за своей работой.
Он не ест, но с какой-то почти дикой жадностью наблюдает, как она осторожно подносит еду ко рту и дует, чтобы не обжечься. От этого откровенного взгляда у Тамары сначала начинают в смущении гореть уши, а затем и все тело. Рука помимо воли начинает подрагивать, а пульс стремительно учащается.
С трудом проглотив очередной кусочек, Тома поднимает на него глаза и почти шепчет:
— Вкусно. Спасибо.
Мужчина приближается к ней ближе.
— Поблагодари меня поцелуем.
Сопротивляться? А смысл? Он быстрее. Он сильнее. И ей хочется этого не меньше чем ему.
Девушка послушно подается к нему все телом и замирает в испуге от звука хлопнувшей двери.
— Карлайл?! — раздается злой голос Лили, и она фурией влетает в кухню.
— Да, Лили, — он с тоскливым вздохом отстраняется от Тамары, — Ты, как всегда, вовремя.
Взлохмаченная и взмыленная ведьма стоит, уперев руки в бока, и гневно смотрит на оборотня, явно прикидывая, какую часть тела оторвать в первую очередь — голову или хвост.
— Какого черта ты тут делаешь? — не церемонясь с незваным гостем, рычит она.
— Ты сама любезность дорогая, — криво усмехается в ответ Эдвард.
Цепкий взгляд ведьмы быстро прошелся по помещению.
— И кто тебе, вообще, разрешил тут хозяйничать?
— Раньше ты не жаловалась, — не остался в долгу оборотень.
Лили перевела взгляд на растерянную Тамару, и устало опустившись на табуретку, требовательно поинтересовалась:
— А меня кормить кто-нибудь будет?
Карлайл улыбается уголками губ и принимается за дело.
— И кофе не забудь, — повелительно говорит Лили и устало трет глаза, — Я всю ночь накопители заряжала. Глаза закрываются.
— Зачем тебе столько? — заинтересовано спрашивает мужчина, разбивая яйца на сковородку.
— У нас теперь появилась большая проблема, — мрачно смотрит на Тамару, — Нужно быть готовой ко всему.
Оборотень молчит, а Лили как-то оценивающе смотрит на его напряженную спину. Тамаре и вовсе становится не по себе от этой игры взглядов и хуже всего то, что демоница внутри недовольно ворочается, и в сердце поселяется злобное семя ревности, при виде непринужденно беседующих Эда и Лили. «Они просто друзья» — вступая в диалог с Ларой, шепчет она. А та в ответ рычит — «Знаю эту их дружбу. Ненавижу эту белобрысую дрянь».
