Я впиваюсь ногтями в его идеальную задницу. Мой язык танцует под его членом, зарабатывая баллы в виде очередного сорвавшегося с его губ проклятия, и задевает яйца. Каннинг откидывает голову назад. Его кадык дергается. Все мышцы напрягаются.
– Детка, остановись. Иначе я кончу раньше, чем окажусь в тебе.
– Нет. Я хочу попробовать твой вкус.
Он смотрит на меня сверху вниз своими темными затуманенными глазами, пока его плоть скользит в моем сжатом кулаке.
– Ты уверена? – Его голос очень напряжен.
Вместо ответа, я снова обхватываю его член губами и беру так глубоко, как только могу. Его челюсти сжимаются, стоны переходят в рычание. Хватка на моих волосах усиливается. Чейз начинает терять контроль. Из-за меня.
Это нереально возбуждает.
– Хантер, – рычит он, втягивая воздух сквозь сжатые зубы.
Его бедра дрожат, колени слегка подгибаются, и я чувствую его вкус на своем языке, на задней стенке горла – теплый ванильный йогурт и соленая морская вода. С громкими стонами он изливает себя, а я проглатываю все до последней капли. После чего провожу языком по всей длине пульсирующего ствола, облизываю губы и гордо улыбаюсь.
– 1:1?
Чейз отшатывается назад, будто с трудом может стоять на ногах. Его широкая загорелая грудь резко вздымается и опадает. Он смотрит на меня, как на какое-то гребаное божество.
– Время главного блюда, – хрипло сообщает он, и его порочная улыбка посылает сквозь мое тело электрический ток.
Сильные руки подхватывают меня и поднимают с пола. Чейз усаживает меня на край стола, обхватывает губами мои губы и проскальзывает языком в рот, вызывая очередной микро-оргазм. Жар распространяется внизу живота, как вулканическая лава. Я стону и бесстыдно трусь своей влагой о его член. Уже такой твердый. Готовый для меня.
– Пожалуйста… – Я всасываю кожу на его шее, оставляя метки, как предупреждающие знаки – этот мужчина мой. – Мне нужно больше тебя, Чейз.
Оторвавшись от меня, Каннинг достает презерватив из джинсов, валяющихся на полу, разрывает зубами пакетик и раскатывает латекс по твердой длине. Внезапно я напрягаюсь. Меня охватывает паника.
Что, если я опять все испорчу?
– Постой. – Я спрыгиваю со стола и толкаю Чейза на кровать. – Я хочу быть сверху. Мне нужно… все контролировать в наш первый раз. Понимаешь?
– Конечно, – спокойно отвечает Чейз. – Мы не будем спешить, если ты не захочешь.
В этом весь Каннинг.
И это одна из миллиона причин, по которым я его люблю.
Чейз откидывается назад, оперевшись на локти, и внимательно наблюдает за мной. Его глаза сверкают чем-то похожим на предвкушение. Мое сердце бешено колотится в груди. Стоя на коленях по обе стороны от его бедер, я начинаю садиться сверху и направляю головку члена к своему влажному входу. Неспешно опускаюсь на него, медленно принимая дюйм за дюймом. Его так много. Он заполняет все пространство внутри.
Больно. Сладко. Волшебно.
– Смотри на меня, – требует Каннинг.
Я поднимаю глаза, и у меня перехватывает дыхание. Пожар внизу живота разгорается с новой силой. Видеть его под собой, – такого большого, мускулистого и дьявольски сексуального, – головокружительное зрелище.
– Ты выглядишь сногсшибательно, – хрипло говорит Чейз, накрывая ладонями мои маленькие груди. – Мне нужно почаще смотреть на тебя с этого ракурса.
Легкое движение его бедер, – и у меня сыпятся искры из глаз. Я инстинктивно подаюсь вперед и с шумом втягиваю воздух, когда Чейз полностью оказывается во мне.
Бог. Ты. Мой.
Чертовски потрясающе.
Я чувствую себя заполненной. Цельной. Желанной.
Я так сильно его хочу, что ни один чертов голос в голове меня никогда больше не остановит. Каннинг мой. Только мой.
И пусть весь гребаный мир катится к черту.
Его ладони крепко сжимают мою талию, когда я поднимаюсь и снова опускаюсь на него.
– Ты ощущаешься так восхитительно, – стонет Каннинг, вращая бедрами.
Я наклоняюсь вперед, одной ладонью упираюсь в матрас рядом с его головой, другой – в его твердую грудь, и продолжаю раскачиваться на нем. Наше дыхание синхронизируется. Каждый его толчок переполнен любовью. Мы двигаемся как единое целое. Мы дышим одним воздухом.
Наша любовь такая же ясная, как чистое стекло.
– Черт, какая же ты тугая… Так я долго не продержусь.
– Не сдерживайся, – шепчу я. – Больше не нужно.
Чейз садится в кровати, прижимает меня к себе и перехватывает инициативу, набирая темп. Мои ноги оборачиваются вокруг его бедер. Наши губы сталкиваются. Поцелуи становятся неконтролируемыми. Мы постепенно превращаемся в дикарей, яростно поглощая друг друга. Мои твердые чувствительные соски трутся о его кожу. Возбуждение нарастает. Наши чувства обостряются до предела. Выгнув спину, я откидываю голову назад и закатываю глаза в блаженстве.
Не хочу, чтобы это заканчивалось.
Никогда.
– Чейз, я чувствую тебя… Везде.
Его стон заглушает мой.
– Боже… – я начинаю задыхаться. – Каннинг…
Еще один дикий толчок, и меня накрывает сокрушительный оргазм. Я вскрикиваю, сжимаясь вокруг него, и наслаждение, которое я не испытывала прежде, распространяется по моему телу как лесной пожар. С последним толчком Каннинг полностью погружается в меня и кончает, со стоном выдыхая мое имя. Я чувствую внутри себя его пульсирующий член, пока он продолжает бессознательно двигаться во мне, доводя меня до беспамятства.
Затем Чейз резко откидывается назад, и я без сил падаю ему на грудь. Мы оба тяжело дышим. Его сердце колотится так же быстро, как и мое.
– Вау… – Я открываю глаза, вокруг все плывет и вращается. – Наверное, мне стоит взять твой номер.
Каннинг хрипло смеется, снимая и выбрасывая презерватив, после чего захватывает меня в объятия и крепко прижимает к своему горячему, влажному телу. Меня нельзя назвать миниатюрной, но рядом с ним я чувствую себя именно такой – маленькой, хрупкой. Любимой.
Если бы мне потребовалось описать свои чувства к Чейзу одним словом, то это было бы слово – Вселенная.
Чейз Каннинг – моя Вселенная.
Что-то гораздо большее, чем целый мир.
Какое-то время мы просто лежим, окутанные наэлектризованным туманом разделенного удовольствия, пока я не чувствую, как Каннинг снова становится твердым там внизу. Я поднимаю голову и с изумлением смотрю на него.
– Ты серьезно?
Его любящие карие глаза приветствуют меня озорной улыбкой.
– Второй период, – радостно сообщает он и соединяет наши губы в очередном головокружительном поцелуе.
