– Хорошо.
– Люблю тебя, Харли.
Я крепче сжимаю телефон и делаю глубокий вдох.
– Я тоже люблю тебя, блондинчик.
Сойер чмокает губами, изображая звуки поцелуев, и я смеюсь, хотя в глазах стоят слезы.
– Надень что-нибудь посексуальнее, ладно?
– Иди в задницу, – отвечаю я и кладу трубку.
Мои пальцы нервно отбивают ритм на стаканчике с холодным зеленым чаем под громкие звуки оркестра, играющего на стадионе.
Уида сегодня напоминает большой изумрудный торт, вырезанный из сумерек прожекторами. Мы сидим на нижнем ярусе, в восточном секторе стадиона, перед нами – «пиратская» скамейка запасных, вокруг – важные гости, знаменитости и преподаватели. Все трибуны забиты возбужденными и ликующими болельщиками, раскрашенными в цвета соперничающих команд.
Формы обоих университетов имеют одинаковые цвета: черный, белый, красный. Но их достаточно легко отличить. В форме Рейнера преобладает черный, а у Гарварда – красный.
Чирлидерши начинают свое выступление. И я впервые не испытываю желания к ним присоединиться. Мне больше не нужны помпоны. Мой внутренний мир изменился, и в нем уже нет места чирлидингу, конкуренции, изнуряющим диетам и жестоким физическим нагрузкам.
– Вот уж не думала, что студенческие стадионы бывают такими огромными, – восхищенно говорит Руби, которая сидит через стул от меня.
Мать выпросила у меня билет под предлогом того, что мечтает посмотреть игру «Пиратов», но я-то, знаю что она просто хочет провести со мной как можно больше времени перед отъездом. И, если честно, я не возражаю.
– Дерьмово это признавать, но сегодня выиграет Гарвард, – говорит Аспен, занимая свое место.
– Умеешь видеть будущее? – не без иронии спрашиваю я.
Дэвис откидывается на спинку сиденья и открывает жестяную банку пепси.
– Букмекеры редко ошибаются в прогнозах, – отвечает она. – В прошлый раз Каннингу не удалось пройти через их защиту, а в этом сезоне гарвардцы взяли в команду нового корнербека
[78], который бегает быстрее, чем участники Олимпийских игр. Тем самым они еще больше усилили второй эшелон.
– Наша команда защиты не хуже, – фыркает Ривас, вздергивая подбородок.
Аспен закатывает глаза.
– Ты так говоришь, потому что ее возглавляет Линч.
– Вовсе нет!
Их спор прерывает громкий голос ведущего:
– Рррррррррррейнерские Пиррррррраты!
Музыка резко меняется. Поле наполняется туманом. Вся скопившаяся в воздухе энергия взрывается, словно фейерверк, и под оглушительный вопль зрителей команда Рейнера выбегает на поле.
Начинается представление игроков. Мой желудок сжимается, когда на огромном экране появляется сосредоточенное лицо Чейза, с поджатыми губами и широкими черными полосами на скулах. Болельщики громко скандируют «КАННИНГ» снова и снова. Я ищу его номер на поле и встречаюсь взглядом с парой любимых карих глаз.
Мое сердце взрывается в груди.
Я думала, что была готова к этой встрече, но нет.
Чейз поднимает руку и дважды стучит ладонью по груди в области сердца. Не соображая, что делаю, я машинально повторяю этот жест. Каннинг одаривает меня самой ослепительной улыбкой на свете, и в моей безмозглой голове снова поет Тейлор Свифт.
Внезапно передо мной все плывет.
Боже, что я делаю?
Что я, черт возьми, делаю?
Завтра утром я уезжаю навсегда. Наша история с Чейзом закончена. Какого черта я вообще сюда пришла? Чтобы все усложнить?
– Похоже, этот парень настроен к тебе очень серьезно, – раздается позади знакомый голос.
Я оборачиваюсь и вижу декана Одли: без очков, в «пиратском» джерси и с огромным ведерком попкорна на коленях. Он тепло улыбается мне, несмотря на то, что в последнюю нашу встречу я послала его в задницу, и мои щеки вспыхивают от стыда.
– Не знала, что вы фанат футбола, – выдаю первое, что приходит в голову.
– Сегодня особенная игра.
– Реванш, – киваю я. – Конечно.
Одли прищуривается.
– И все?
– А что еще?
– Он не сказал тебе.
Я недоуменно свожу брови.
– О чем вы говорите?
– Каннинг поставил мне ультиматум; либо ты возвращаешься в Рейнер, либо он забирает свои документы и уходит вслед за тобой.
Мой рот открывается в безмолвном шоке.
– И что вы ему ответили? – спрашивает Дэнни, хватая меня за руку.
– Я не люблю ультиматумы, мисс Ривас, – прохладно отвечает Одли. – Это худший инструмент в дипломатии. Другое дело – сделки.
– Вы заключили с Чейзом сделку?
Он кивает.
– Если сегодня «Пираты» побеждают – Хантер возвращается в Рейнер, если проигрывают – Каннинг уходит из университета и команды. Без права восстановления.
Что?!
– Нет. – Я качаю головой. – Нет-нет. Сделка отменяется. Чейз не уйдет из Рейнера и команды из-за меня. Это бессмысленно!
– Не слушайте ее, – встревает Руби, и я бросаю на нее свирепый взгляд. – Она немного отупела от всех этих первых чувств. Сами понимаете…
– Не вмешивайся!
– Чейз знает про Джорджию, Хантер!
Ее слова оглушают меня.
– Откуда?
– Не важно! Важно лишь то, что он поедет с тобой, если его команда сегодня проиграет. – Она отпивает из трубочки вино, которое перелила в красный стаканчик из-под колы, и морщится. – Ну или если ты по какой-то идиотской причине решишь не возвращаться в Рейнер.
– Святые небеса, Чейз Каннинг и Джорджия… – Декан цокает языком и качает головой, глядя на меня. – Надеюсь, в случае победы ты примешь правильное решение, девочка.
Я отворачиваюсь от него и прислоняю ладони к пылающим щекам. Мои мысли в полном беспорядке.
Он победит, – говорит мне Дэнни, сжимая мою ладонь в своей. – Он сделает ради тебя что угодно.
Я снова нахожу его глазами.
Чейз определенно в своей стихии. То, как он держится, как двигается… Словно он король, экипировка – его доспехи, а поле – его владения, которые он во что бы то ни стало намерен защитить. У меня мурашки бегут по коже.
Дэнни права, Каннинг победит.
Я верю в него. Он сделает это.
Или на хрен убью его, если не сделает.
