– В этом ты особо преуспел.
– Это было недоразумение, за которое я попросил у Хантер прощение.
Я с подозрением смотрю на него.
– Ты действительно сделал это?
– Разумеется, – кивает он. – Хантер порядочная девушка. Я понял это в тот момент, когда она посмотрела на меня так, будто решает: откусить мне голову или оторвать к черту руку, которая случайно сместилась не туда.
Мои губы дергаются в улыбке.
Меня переполняет чувство восхищения и гордость за нее.
– Сынок, я неплохо разбираюсь в людях, и за версту чувствую фальшь. Хантер искренняя в своих эмоциях, это всегда подкупает. Она не лезет вон из кожи, чтобы произвести впечатление. – Отец опирается локтями на стойку, слегка подаваясь вперед. – Ты же знаешь, что после скандала она отказалась брать деньги за работу?
Я сжимаю кулаки и отрицательно качаю головой.
Мне хочется врезать себе по лицу.
Какой же я гребаный мудак. Я просто ее не заслуживаю.
– Когда Хантер отказалась от денег, я решил отблагодарить ее иначе, – продолжает отец. – Пригнал ей автомобиль из нашей последней премиальной коллекции. Ты вел себя на приеме как говнюк, и я посчитал, что это будет достойным извинением. В общем… – Он прижимает пальцы к глазам и кривит губы, словно пытается не засмеяться. – В этот же день мне позвонили страховщики и сообщили, что машина разбита. Битой. Бейсбольной битой, господи! Эта девчонка чокнутая, но она мне нравится!
Я опускаю голову и улыбаюсь, а затем начинаю хохотать. Отец присоединяется ко мне. Наш смех эхом разносится по округе.
Святой ад… Хантер разбила новую премиальную тачку отца битой!
Я бы отдал левое яичко, чтобы на это посмотреть!
– Однажды она разбила битой мой «Харлей».
– Шутишь?
– Ремонт обошелся мне в пять штук!
Смех отца становится еще громче.
– Я никогда не встречал таких девчонок, как она, – спустя какое-то время признаюсь я, вращая в руке бутылку. – Хантер продолжит игру, даже если у нее не останется фигур на доске. Она словно вылита из стали, но в то же время – хрупкая, как стекло. Каждый раз, когда я на нее смотрю, – я сомневаюсь в том, что она настоящая.
– Черт подери, сынок… – Отец опускает голову и трет ладонями лицо. – Не думал я, что когда-нибудь услышу от тебя нечто подобное. Значит, вы с ней уже помирились?
– Я как раз сейчас над этим работаю.
– Могу я чем-нибудь помочь?
– Нет.
В его немного покрасневших глазах появляется печаль.
– А как ты смотришь на то, если мы втроем поужинаем у нас дома в воскресенье? Берта приготовит твою любимую картофельную запеканку. И комнату, если решите остаться на ночь.
Я не знаю, что сказать.
Я даже не уверен, что мы с Хантер останемся в Майами. Встречное условие, которое сегодня выдвинул мне декан, такое же простое, как если бы Одли попросил меня подать ему на ужин стейк из единорога. Но сделка есть сделка. Она заключена, и сдаваться без борьбы я не собираюсь.
– Завтра у нас домашняя игра, – меняю тему.
Выражение его лица смягчается.
– Я не пропускаю ни одной твоей домашней игры, и эта не станет исключением.
– Я пришлю тебе на почту билет в семейную ложу.
Отец встает со стула, подходит ко мне и протягивает кулак. Мы ударяемся костяшками, а затем он крепко обнимает меня. И мы молча стоим так какое-то время.
Глава 34. Хантер
В субботу утром я лежу с ноутбуком на кровати и просматриваю объявления о работе для студентов в Олбани – маленькой депрессивной дыре, где уровень бедности на сто десять процентов выше среднего по стране, а уровень преступности – примерно на сто пятьдесят. Я уже продала все свои лучшие вещи и выручила неплохие деньги, но не знаю, насколько их хватит. Я никогда не жила одна, не оплачивала собственные счета, и мне немного страшно.
В заднем кармане шорт вибрирует телефон. Достаю его и вижу на экране имя Линча. Мое сердце совершает кульбит от мысли, что это может быть Чейз. Каннинг звонит мне каждый день. И каждый раз я почти отвечаю на звонок. Единственное, что меня останавливает, – это нежелание прощаться. По этой же причине я уехала с виллы, когда на ней не было парней. Прощание – это отстой.
– Как дела у моей сладкой обезжиренной булочки? – раздается в трубке сонный голос Сойера.
Я вздыхаю с облегчением от того, что это не Чейз.
– Нормально. А у тебя?
– Все отлично, – отвечает Линч. – Сегодня вечером играем с Гарвардом. Придешь посмотреть, как мы надерем задницы этим снобам?
– Прости, но нет. У меня другие планы.
Он фыркает.
– Какие? Собирать чемоданы?
У меня ускоряется пульс.
– Откуда ты знаешь про отъезд? – Мой голос настолько спокойный, насколько я могу им управлять. – Дэнни рассказала?
– Типа того, – уклончиво отвечает он. – Ну, так как?
– Я уже сказала. Нет.
– Сегодня у меня день рождения, Харли.
Меня захлестывает волна стыда. О, черт. Наверное, я единственная девушка в штате Флорида, которая об этом забыла.
– С днем рождения.
– Не слышу.
– С днем рождения, – произношу немного громче.
– Что ты сказала? – издевается засранец.
– Только один период, – сдаюсь я.
– Четыре! – Его голос звучит оскорбленно. – В последнем я самый сексуальный! Горячий, злой и мокрый, как трусики фанаток.
Я улыбаюсь.
– Два.
– Четыре.
– Я вешаю трубку.
– Эта игра очень важна для меня! – с горечью выпаливает Сойер. – Для всех нас! Господи, ты даже не представляешь насколько!
Я тяжело сглатываю и смотрю на стоящие у двери чемоданы. Внутри меня все дрожит. Это мой единственный шанс увидеть Чейза до отъезда.
Всю неделю я пыталась заставить себя чувствовать к нему ненависть. Я бы хотела его ненавидеть. Так было бы легче. Но я не могу.
Боже, я так по нему скучаю.
Скучаю по ощущению его рук на своей коже. Скучаю по его мягким, вкусным губам. По взгляду, который пробирает до мурашек… Наверное, я и вправду сумасшедшая, если готова снова прогуляться по битому стеклу, лишь бы еще хоть раз его увидеть.
– Я приду.
– Да! Да! ДА!!! – выкрикивает Линч так громко, что мне приходится отвести телефон от уха. – Билеты для тебя будут оставлены в кассе. Просто назовешь свое имя и получишь самые крутейшие места.
