– Окей, без проблем. Я уважаю чужое личное пространство.
– Вчера заметил.
– Я сказала «чужое», Каннинг.
Он опускает голову, и его улыбка становится еще шире.
– Ладно, мне пора, – говорю я, подтягивая выше рюкзак.
Чейз возвращает мне бейсболку.
– Что у тебя сейчас?
– Анатомия и основы физиологии.
– Будешь вскрывать трупы? – спрашивает он, усаживаясь на «Харлей».
– Вызываешься добровольцем?
Взгляд Каннинга опускается на мои губы, и я провожу по ним языком, дразня его. Карие глаза вспыхивают на мгновение прежде, чем скрываются под черным визором.
– Увидимся дома, ангел.
По моему телу проходит дрожь.
Он впервые назвал меня так после дня рождения его отца.
Каннинг заводит двигатель. Байк с ревом оживает и срывается с места, оставляя позади лишь небольшое облако пыли.
Я разворачиваюсь и направляюсь туда, где вчера оставила свою машину, пытаясь сосредоточиться на том, что люблю больше всего на свете, после горячих капитанов футбольных команд, – учебе.
– Привет, Хантер.
Поворачиваю голову и вижу Поппи здесь-сидит-мой-рюкзак-а-не-ты Дженкинс. Она стоит возле белого новенького «Мерседеса» и приветливо машет мне рукой.
Вы только посмотрите на эту дружелюбную милашку!
Я тоже поднимаю руку и машу ей. Средним пальцем.
Слева от меня взлетает еще один средний палец для Поппи, с красным лаком на ногте. Он принадлежит Дэнни.
– Вежливости никогда не бывает много, – усмехается подруга, протягивая мне бумажный стаканчик с кофе.
На ней короткое красное платье в белый горошек. Черные волосы собраны в два высоких пучка. Такая смешная. Она похожа на Минни Маус.
– Я видела ваш с Чейзом поцелуй, – радостно сообщает Ривас, когда мы подходим к моему желтому «Мини-Куперу». – По-моему, это любовь.
– Гуманитарная миссия.
– В смысле?
Я ставлю стаканчик с кофе на капот и обхожу машину, внимательно ее осматривая. Ни единого следа черной краски. Даже стекла помыты. Старушка выглядит лучше, чем в день, когда я купила ее в магазине поддержанных тачек. Я с облегчением выдыхаю, – одной проблемой меньше.
– Дэнни, этот поцелуй был ненастоящим. Джей и Линч рассказали ему о травле, и Каннинг повел себя как Каннинг.
– Хм-м-м… – задумчиво протягивает она. – Интересно, парни сделали это до или после того, как Чейз разместил твою фотку на своей страничке?
Мои глаза округляются.
– Он… что?
Я достаю из рюкзака телефон и открываю его профиль. Последняя загруженная картинка – моя фотография.
Что за черт?
Не помню, чтобы позировала Чейзу на лестнице.
Не помню, чтобы позировала ему хоть где-нибудь.
Мое внимание привлекает подпись под снимком. Одно слово. Три буквы. Которые вызывают внутри меня целый пожар. Прикладываю ладонь к щеке. Кожа горит.
Чертов Каннинг.
Он пробуждает во мне самые сильные эмоции, которые только можно испытывать. И с каждым днем мне все труднее держать их под контролем.
– Это любовь, – заключает Ривас.
Я качаю головой, в попытке собраться с мыслями.
– Дэнни…
– Чентер навсегда.
– Кто?
– Чейз плюс Хантер.
– Ты шипперишь нас?
– О, да…
Я закатываю глаза.
– Какая же ты романтичная кретинка.
Дэнни одаривает меня ослепительной улыбкой.
– Пролистай фотки на его странице.
– Зачем?
– Просто пролистай, – настаивает заноза.
С глубоким вздохом я принимаюсь листать изображения.
Футбольные снимки. Бэкстейджи со съемок. Фотки с детьми в футбольной форме. Снова игра. Игра. Вечеринки. Игра. Еда. Много еды. Сойер. Много Сойера. Денвер, Нью-Йорк, Шанхай, Ванкувер…
Я поднимаю глаза.
– И?
– Ты видишь много фотографий с девчонками? – спрашивает она.
Я хмурюсь, задумчиво водя пальцем по экрану. Ни одной. Ну, не считая парочки групповых снимков с вечеринок, на которых полно людей.
– Это ничего не значит, – фыркаю я.
– Хантер, тебя вызывают в кабинет декана Одли.
Я оборачиваюсь и обнаруживаю у себя за спиной Аспен.
Мы с Дэнни переглядываемся.
– Меня? – с тревогой спрашиваю я. – Зачем?
Аспен пожимает плечами.
– Не знаю. Но лучше бы тебе поторопиться. Одли ненавидит ждать.
Глава 31. Чейз
– Старик, какого хрена ты ей не загнал? – возмущенно спрашивает Линч, когда я вхожу в раздевалку.
– О чем ты вообще?
Я болтаю в руке шейкер и допиваю остатки протеина, пытаясь собрать себя в кучу перед тренировкой. Но это чертовски сложно, когда ты находишься на грани смерти от взрыва яиц.
– Рон вел прямую трансляцию со стоянки в нашем чате, – поясняет Чак, застегивая ремни на каркасе.
– Сках ставил на то, что ты не присунешь Харли у всех на виду, а вот я верил в тебя до последнего, – сокрушается Сойер с таким выражением на морде, будто я помочился в его «Мазерати».
Я фыркаю, сбрасывая с плеча спортивную сумку.
– Вам что, по девять, недоумки?
– Гони мою штуку, Линч! – доносится с другого конца раздевалки веселый голос Шади.
– Отсоси, Сках. Ты мне за разбитую плазму торчишь две еще с лета.
– Да ты сам ее разбил, муденыш!
– От-со-си.
– Пошел ты!
Игнорируя их треп, я подхожу к своему шкафчику, снимаю с вешалки форму и цепляюсь взглядом за чокер Хантер, который лежит на верхней полке.
Проклятье.
Я поцеловал ее.
Снова.
И чуть не слетел с катушек.
Ощущение ее кожи до сих пор жжет мне ладони.
Честно говоря, мне уже несколько лет не приходилось самому заботиться о своем стояке. Где бы я не находился, рядом со мной всегда оказывалась какая-нибудь горячая цыпочка, готовая все уладить. Не спорю, дрочить – нормально, но это не идет ни в какое сравнение с нормальным сексом, которого у меня уже не было…
Блять.
Мне даже думать об этом больно.
Интересно, Хантер тоже ласкает себя, фантазируя обо мне?
