– Ух ты! – выдохнула Кати. – Да, это она – дочь воронов. А ты знаешь, где ее найти? Как ее найти? Мне очень нужно ее увидеть.
Если бы сейчас Вереск спросила, зачем ей это нужно, Кати не смогла бы ответить. Есть вещи, которые сложно объяснить словами, а зачастую и невозможно. Но Вереск пожала плечами.
– Разве ты не можешь прийти к ней в дом?
– Нет, – вздохнула Кати. – Я не знаю дороги.
«И я боюсь одна заходить в лес. Боюсь заблудиться и что на меня нападут волки, медведи или кто похуже», – подумала она, но вслух не сказала. А еще подумала, что когда-то она ничего не боялась. Пусть очень смутно, но Кати помнила, как она в одиночку гуляла по лесу так же свободно, как могла бы гулять по городскому парку. А вот когда и почему все изменилось – этого Кати вспомнить не могла. Там, где полагалось быть воспоминанию, в голове зияла черная дыра, бездна, в которую она не осмеливалась заглянуть.
– Никто не знает туда дороги, – сказала Вереск. – Для каждого есть своя дорога. Но если тебе нужно или ты должна, ты туда придешь.
Девочка выбралась из зарослей и остановилась на краю дороги. Стылый ветер трепал ее легкое платьице, к тому же малышка оказалась босой. Даже смотреть на нее было холодно, однако Вереск ни разу не вздрогнула. Глядя на нее, Кати подумала: а что, если эта девочка – привидение? Конечно, Вереск выглядела плотной, живой и абсолютно реальной. Такой же реальной, как обледенелая дорога, кусты борщевика и деревья в лесу. Как сама Кати, в конце концов. И она почувствовала боль, когда Кати случайно попала в нее комом замерзшей глины. С другой стороны, это ничего не значило? Она вполне могла и притвориться, и соврать, что что-то почувствовала.
Нервировало и то, что до сих пор никто не обратил на Вереск никакого внимания, хотя та стояла у всех на виду. Любой из активистов мог обернуться, и первым делом он бы заметил эту странную девочку, раскачивающуюся с носка на пятку, одетую так, словно на дворе стоит июль. Но все они вели себя так, будто не происходило ничего необычного. Не могли же они все разом ослепнуть? Нет, конечно. Тогда, может быть, здесь и нет никакой девочки? Что, если Кати ее выдумала?
На Кати обрушился такой поток мыслей, что чудо, как у нее еще не взорвалась голова. Вереск посмотрела на нее и выразительно фыркнула.
В этот момент Джулия замахала Кати рукой и крикнула:
– Эй! Ты что там делаешь?!
– Я… Ничего! Все в порядке! – Бессмысленный ответ, но ничего другого не пришло в голову.
– Давай, иди к нам! Не надо стесняться!
– Я не…
– А если тебе надо по нужде, лучше уйди с дороги! – заорала Джулия на весь лес. – Только далеко не заходи. Не пропадай из вида.
Она повернулась к Салазару и что-то сказала нормальным голосом, так что Кати не разобрала ни слова. Может, оно и к лучшему – воркуют ли они, как голубки, или же перемывают ей косточки, знать этого Кати не желала.
Она снова обернулась к Вереск. Девчонка ни на йоту не стала менее реальной. Как ни в чем не бывало ковырялась мизинцем в ухе, то и дело с любопытством разглядывая, что же удалось извлечь из ушной раковины. Пожалуй, для галлюцинации у Вереск оказались слишком ужасные манеры.
– Прости, – торопливо зашептала Кати, – если моя просьба покажется тебе странной, но… Я могу до тебя дотронуться?
– Как хочешь. – Вереск протянула ей руку.
Очень осторожно Кати коснулась запястья девочки. И тут же отдернула руку. На ощупь кожа Вереск была точь-в-точь как резина, сухая и неприятно холодная. Впрочем, в одном Кати убедилась – ее новая знакомая была настоящей.
– Но они же тебя не видят! – проговорила Кати. – Как такое возможно?
– Ха! – Вереск с вызовом вскинула подбородок. – Нужен правильный глаз, чтобы разглядеть дерево в лесу.
– Но я-то тебя вижу! – заметила Кати. Она хотела спросить, почему Вереск говорит о себе как о дереве, но решила повременить с этим вопросом.
– Значит, у тебя правильный глаз, – развела руками Вереск. – Я-то давно тебя приметила, когда ты только пришла сюда. Почуяла.
Она постучала себя пальцем по кончику носа и ухмыльнулась.
– Что значит «почуяла»? – напряглась Кати.
– От тебя пахнет Большой Потерей, – ответила Вереск. – Опасный запах.
– В смысле? Почему? – еще сильнее напряглась Кати.
Краем глаза она заметила, что Джулия не отрываясь смотрит на нее и то же самое делает доктор Салазар. И неудивительно – должно быть, со стороны ее поведение выглядело более чем странно. Но сейчас ей было плевать, что они там про нее думают. Решат ли они, что она просто со странностями или что ей срочно требуется медицинская помощь, – без разницы. Она должна выяснить, о чем говорила Вереск.
Первым про Большую Потерю сказал ей Хенрих Зеленые Зубы, Принц тысячи ракушек, и уже тогда его слова ее зацепили. Потом Большую Потерю упоминала Ива в их последнюю встречу, но ушла от ответа на прямой вопрос… Меж тем Кати чувствовала, что это очень важно. Откуда-то она знала, что вся ее жизнь, так или иначе, вертится вокруг этой самой Большой Потери и до тех пор, пока она не узнает ответа, покоя ей не видать.
– Почему? – вскинула брови Вереск. – Потому что он притягивает хищников, так же как запах крови.
– Каких еще хищников? – хрипло переспросила Кати.
– Голодных, – ответила Вереск, и по тому, как она это сказала, Кати догадалась, что девочка имеет в виду не только физический голод. Она хотела спросить, что все это значит, но язык будто прилип к небу.
– Что-то приближается, – вдруг насторожилась Вереск.
Она посмотрела вдоль дороги, а затем – к огромному удивлению Кати – задвигала ушами. В школе, в которой училась Кати, один мальчик тоже умел шевелить ушами и страшно гордился своим талантом. Но чтобы провернуть этот трюк, он морщился, корчился и строил жуткие рожи, и смотреть на его гримасы было утомительно. Вереск же шевелила ушами не напрягаясь, не как человек, а как дикий зверь.
– Приближается? – переспросила Кати. – Кто? Я ничего не слышу.
Вереск наградила ее взглядом, мол, кто бы сомневался.
– Там. – Она взмахнула рукой. – Железный зверь, тот, что рычит и воняет.
– Железный… А! Ты про машину? Ну, грузовики, которые возят мусор. Они едут сюда?
– Нет, – ответила Вереск. – Другой зверь, поменьше. Я должна уходить.
Она отступила к зарослям борщевика. На бледном лице появилось напряженное выражение, в чем-то даже испуганное.
– Погоди, – сказала Кати. – Ты что, боишься, что тебя заметят? Но ведь…
– Я боюсь хищников, – сказала Вереск и скрылась среди сухих стеблей, оставив Кати растерянно хлопать глазами. Каких еще хищников? Что вообще происходит?
Меж тем Джулия уже шагала к Кати с видом одновременно обеспокоенным и сердитым. Видать, устала терпеть ее дурацкие выходки и решила разобраться, в чем же дело.
