– Чего?! Нет!!! – Кати аж задохнулась от возмущения. Как он мог вообще подумать что-то такое? Она обиделась и разозлилась одновременно, но Герберт будто и не услышал.
– Проверила бы ты зрачки у своей дочери. Нынешние подростки, они такие – никогда не угадаешь, чего от них ждать. Еще и намусорила…
Герберт поднял с пола сложенный вчетверо листок бумаги – одну из тех листовок, что дал ей Янис. Бумажка выпала из кармана куртки и отлетела к двери. В другой раз Герберт, скорее всего, скомкал бы ее, даже не спросив, нужна ли она или нет. Но тут его взгляд за что-то зацепился. Он насупился, развернул листовку… И в тот же миг его лицо перекосило так, будто он увидел дохлую крысу. Почти минуту он не мог подобрать слов. У Кати засосало под ложечкой. Захотелось схватить куртку и выскочить из дома, не дожидаясь, чем все это закончится.
– Что это?! – Герберт затряс листовкой над головой. – Ну?
Кати вздрогнула. Герберт тяжело дышал ртом, круглое лицо так раскраснелось, что Кати испугалась, как бы его не сразил внезапный инсульт. С одной стороны, не самое плохое развитие событий, с другой – Кати была доброй девочкой и никому не желала зла.
– Это листовка, – ответила она. А что еще тут можно сказать?
– Ты издеваешься? – выдохнул Герберт. – За дурака меня держишь? Я вижу, что это за бумажка. Откуда она у тебя?
– Взяла у торгового центра, – сказала Кати. – Какой-то мальчишка раздавал.
– Герберт! Что случилось?
Интонации в голосе матери приободрили Кати. Она сразу встала на ее сторону, не разбираясь, в чем, собственно, дело. Не иначе сработал тот самый инстинкт, который заставляет малых птиц набрасываться на кошку или ястреба, защищая потомство.
– Что случилось? – зло переспросил Герберт. – А ты посмотри, что твоя дочь притащила в дом.
Мама взяла листовку, пробежала по ней глазами и с удивлением взглянула на Герберта.
– И что с того?
– Что с того? – взвился Герберт. – Спаси лес?! Закройте свалку?! Тебя ничего не напрягает?!
– Что именно должно меня напрягать?
Герберт зашипел, как помоечный кот при виде собаки.
– Действительно, что? А то, что я там работаю, – это значения не имеет, да? То, что мы живем на деньги, которые я приношу с этой свалки, – это все ерунда, да? Очень мило, очень.
– Не вижу связи. По-моему, ты преувеличиваешь. – Мама постаралась разрядить атмосферу улыбкой, но это не сработало. Герберт пыхтел все сильнее и сильнее.
– Вот из-за таких листовок, из-за гребаного общественного мнения, из-за идиотских акций, которые устраивают эти хиппи-недоноски, нас запросто могут законсервировать. А это означает сокращение штата. Ну и угадай, кто первым попадет под раздачу?
– Ты же говорил, что без тебя на этой работе не обойтись, – напомнила мама.
– Вот именно, не обойтись. Но только когда есть работа! А не будет работы, с мечтой о машине можешь попрощаться.
– Я не мечтала о машине.
Впрочем, Герберт вошел в раж и никого не слушал.
– Ты представляешь, что творят эти гребаные экоактивисты? Протыкают грузовикам шины, ложатся под колеса, в прошлом месяце какая-то дура приковала себя наручниками к воротам. Я молчу про то, сколько жалоб они пишут во всевозможные инстанции. У нас столько проверок, что проверяющих уже пора отстреливать!
Герберт-младший от его воплей совсем одурел и орал так, что от натуги его лицо стало фиолетовым. Безуспешно мать пыталась его успокоить, качала сперва на одной, а потом уже и на двух руках. Герберт ничего не замечал.
– А теперь оказывается, что во всем этом замешана еще и твоя дочь! Ха! Пригрел на груди змею…
– Кати же сказала, что листовку ей дали у торгового центра. А если бы дали тебе – ты что, тут же стал бы экоактивистом?
– Не путай селедку с горчицей! – отмахнулся Герберт. – Я – это я, у меня есть голова на плечах, а твоя дочь…
Он резко замолчал, но было поздно. Лицо матери потемнело.
– Что «моя дочь»? – произнесла она таким ледяным голосом, что температура в квартире упала на пару градусов. И Герберт сдулся.
– Э… Не важно, – буркнул он, а затем развернулся и удалился обратно к телевизору и к своей игре. Некоторое время мать смотрела на закрывшуюся дверь.
– Да чтоб тебя! – не выдержала она в итоге. – Ты так и будешь стоять столбом? Приберись здесь наконец!
– Да, да, сейчас, – залопотала Кати и стала собирать разбросанную одежду. На глаза наворачивались слезы, Кати держалась из последних сил. Но мама даже не взглянула на нее – продолжая укачивать младенца, она ушла на кухню.
– Когда же эта херня наконец закончится? – вот и все, что услышала Кати. – Проще удавиться…
Только через полчаса Герберт-младший успокоился. И все это время Кати топталась в коридоре. Другого места в этом доме ей не нашлось.
Тебе страшно?
Весь вечер Кати ломала голову, как бы извернуться и незаметно улизнуть из дома посреди ночи. И чем ближе был назначенный срок, тем более безумной казалась эта затея. Разумеется, о том, чтобы отпрашиваться у матери, не могло быть и речи. В лучшем случае она покрутит пальцем у виска, стоит Кати заикнуться о своих планах. В худшем… На то, что случится в худшем случае, Кати не хватило фантазии. Запрут, наверное, в кладовке, а потом вызовут санитаров.
Однако на деле все оказалось на удивление легко и просто. Если уж ты ступил на тропу чудес, обыденный мир не сможет тебя удержать. Уже к одиннадцати в доме все успокоилось. Даже Герберт-младший решил устроить себе выходной и не стал закатывать обычный ежевечерний концерт – немножечко похныкал, а потом взял и отключился у матери на руках. Уснул так крепко, что Кати даже удивилась – неужели он так умеет? На ее памяти впервые младенец спал сном младенца.
Герберт так и не вышел из комнаты. Когда закончился матч, он переключился на просмотр бессмысленного политического ток-шоу да и уснул перед телевизором – уже в десять из спальни зазвучал сиплый храп. Дольше всех продержалась мама. Она бесцельно слонялась по квартире и без особого успеха пыталась заниматься домашними делами – то начинала мыть посуду, то протирать стол, то разбирать белье после стирки, но ничего не довела до конца. С каждой минутой она все чаще зевала, а под конец даже перестала прикрывать рот. В итоге, сославшись на то, что она жутко устала, а ей еще десять раз вставать среди ночи, мама отправилась спать.
И только у Кати, единственной во всей квартире, сна не было ни в одном глазу. Как будто она выпила с десяток кружек самого крепкого чая – ее даже немного трясло и ни на чем не получалось сосредоточиться. Кати пыталась читать, рисовать, взялась заполнять дневник – без толку. В голове царил сумбур – столько мыслей она думала одновременно. Среди своих книг, стоявших стопкой за кухонным диваном, она отыскала «Энциклопедию мифов и легенд» и долго листала ее в поисках статьи о ярмарках гоблинов, но не нашла ничего, кроме краткого пересказа известной поэмы, да и тот не смогла дочитать до конца.
