– Эмм…
– Не стесняйся. Я сегодня при деньгах, можно ни в чем себе не отказывать.
– Тогда на твое усмотрение, – сдалась Кати. – Возьми то же самое, что и себе.
Янис задумался.
– Это что, игра такая? Вроде угадайки?
– Ну… Может быть.
Кати пришла в ужас. Она сама это сказала? Как так вообще получилось?
– Хорошо, – согласился Янис. – Будем считать, это что-то вроде испытания. Как в сказках.
Кати посмотрела на него очень внимательно.
– Вроде того… – медленно произнесла она, и Янис, окрыленный этой мыслью, отправился добывать еду. Кати же осталась сидеть в глубокой задумчивости. Испытание? Как в сказках? Но за успешно выполненное задание в сказках герою полагается награда. И какой же награды он ждет от нее? И потом: Кати уже сталкивалась со сказочными испытаниями и знала, что ничего хорошего от них ждать не стоит.
Под ложечкой неприятно засосало. Не иначе как дурные предчувствия. Над головой будто сгущались тучи, и пусть их пока не видно, в воздухе уже чувствовался запах молний и слышалось рокотание грома.
Кати заерзала на пластиковом стуле. Откуда взялось ощущение, что кто-то за ней наблюдает? Смотрит, очень внимательно, не отводя глаз, и от этого взгляда у нее мурашки по коже? Она завертела головой. Разумеется, никто не смотрел в ее сторону, разве что мельком, все заняты своими делами. Одноклассницы так и вовсе испарились, можно расслабиться. Однако расслабиться не получалось. Кати сидела как на иголках, дергалась на каждый громкий звук.
В какой-то момент ей показалось, что как-то уж больно подозрительно поглядывает на нее продавец из ближайшей бургерной – коренастый молодой человек в нелепой шапочке. То и дело оборачивается, косит и даже принюхивается. У него был до странного длинный нос, тонкий и крючковатый, чем-то похожий на птичий клюв. Впрочем, едва Кати заметила этого продавца, как тот перестал обращать на нее внимание. Вместо него на Кати вытаращилась девица из соседнего кафе, очень тощая и лупоглазая. Девица так же отвернулась, стоило ей на долю секунды встретиться с Кати взглядом. И тем не менее Кати задумалась – складывалось впечатление, что в эти кафе брали на работу исключительно людей с какими-то физическими отклонениями. Пусть с легкими, едва заметными, но все же. У продавщицы в китайской лапшичной оказались слишком длинные и почти остроконечные уши, а у бородатого мужика из ресторанчика «Мясо на гриле» так сильно выпирал кадык, словно в горле у него застряло целое яблоко. Красивая девушка, продававшая мороженое, выглядела чересчур бледной, почти бесцветной… Как обстояли дела в других заведениях, Кати не видела, однако подозревала, что и там найдет что-то подобное.
Ей стало до того не по себе, что захотелось вскочить и бежать отсюда куда подальше. Она даже вцепилась в край столешницы, чтобы успокоиться. На самом деле, сказала она себе, ничего такого нет – она просто себя накручивает, на ровном месте взяла и насочиняла невесть что. Какие еще отклонения? У кого угодно может быть длинный нос или большой кадык, и это нормально, а бледная девушка потому бледная, что работает в холодильнике. Ей бы выпить горячего чая, и дело с концом. А вот самой Кати с такими фантазиями не помешало бы обратиться за помощью к психиатру. Не на это ли намекал ей странный доктор Салазар?
Кати не успела додумать эту мысль: вернулся Янис, до того довольный собой, что аж светился.
– Вот, – сказал он, водружая на стол картонную коробку. – Я взял пиццу. Все же любят пиццу?
– Ну. – Кати выпрямилась. – Есть варианты.
– И это я тоже учел! – гордо заявил Янис. – Мне собрали ассорти с восьмью начинками – четыре сыра, осенняя, есть даже с ананасами, на любителя… Как? Справился я с заданием?
– Ммм… – Кати втянула носом волшебный аромат свежеприготовленной пиццы. В животе предательски заурчало. – Пахнет восхитительно, так что да, будем считать, справился. Осталось еще два.
– В смысле? – опешил Янис.
– В сказках всегда полагается три испытания. Такие правила, не я их придумала.
– А… И в самом деле. Ладно. И какое же будет мое второе задание?
– Не все сразу, – сказала Кати. – Мне нужно подумать, а на пустой желудок я плохо соображаю. Садись лучше, пицца стынет, а холодная пицца – деньги на ветер.
Она ногой выдвинула стул напротив своего места.
Пицца и впрямь оказалась очень вкусной. Даже слишком. Кати и не заметила, как проглотила первый кусок, и только потом задумалась о том, как это выглядит со стороны. Пираньи, и те едят медленнее и соблюдают правила этикета. Но удержаться было невозможно. Кажется, за последние несколько лет она не ела ничего вкуснее. Не успев прожевать первый кусок, Кати схватилась за второй, не спуская глаз с третьего. Лишь ценой нечеловеческих усилий удалось удержаться.
– Однако… Не знала, что здесь такая вкусная пицца, – сказала Кати, облизывая пальцы, но спохватилась и взяла салфетку. Что за ерунда? Обычно за столом она так себя не вела.
– Здесь вообще очень вкусно готовят, – заметил Янис. – Не только пиццу, но и все остальное. Раньше, помню, здесь была тошниловка на тошниловке, но потом у них то ли руководство сменилось, то ли еще что. Теперь, что ни возьми, все пальчики оближешь.
Кати вздрогнула, но притворилась, что ничего не услышала. Вряд ли это был намек на ее манеры, по крайней мере, она на это надеялась. В этом мире слишком много зависит от первого впечатления, и очень не хотелось запороть все таким образом. Впрочем, сказала она себе, Янис и сам поглощал пиццу с неменьшей жадностью. Теперь у него над верхней губой красовались усики из томатного соуса – в другой раз при виде такого Кати могла бы брезгливо поморщиться, но сейчас это показалось ей забавным и милым.
– А давно у них сменилось руководство? Я брала здесь как-то гамбургер, так мне подсунули в него котлету из резины. Я жевала ее неделю и все равно не справилась. Больше не рисковала.
Янис пожал плечами.
– Где-то летом. Но точно не скажу – летом я по большей части был в поле, собирал данные.
– Ах да… Расскажи про свалку, – попросила Кати. – С чего вдруг такой интерес? Ты сам решил этим заняться или сестра заставила?
– Никто меня не заставлял. – Янис даже обиделся на такое предположение. – Это мой город, и я не хочу, чтобы он превратился в помойку. Я хочу, чтобы вокруг был лес, а не свалка отбросов, и я хочу дышать кислородом, а не ядовитым дымом.
– Ага… – кивнула Кати. Ей нравилась идея спасения леса и всего остального, но немного смущала подача. Янис говорил так, будто цитировал агитационную листовку. Словно его под завязку нашпиговали лозунгами, и теперь они то и дело прорывались наружу. – Прости, а сколько тебе лет?
– Пятнадцать, – ответил Янис. – Но какое это имеет значение? Думать о будущем никогда не рано, иначе потом будет поздно.
– А мне четырнадцать, – сказала Кати, хотя никто ее об этом не спрашивал. И тут же испугалась: может, стоило сказать, что она старше? Что, если Янис решит, что она еще слишком маленькая, чтобы с ней общаться? Очень скоро разница в один год вообще перестанет что-либо значить, но пока что она существовала. Нужно срочно менять тему. Кати торопливо огляделась, выискивая, на что бы переключиться, и снова перехватила взгляд носатого типа из бургерной.
