Однажды вечером отец мой возвратился домой позднее обыкновенного; охота его была в этот день неудачна, на дворе был глубокий снег, и он не только промерз, но и был еще очень не в духе. Он принес с собой топливо и стал разводить огонь в очаге. Вдруг до нашего слуха донесся вой волка под самым окном. Отец вскочил и схватил ружье; вой повторился, отец осмотрел заряды и поспешно вышел, затворив за собою дверь.
В ожидании его возвращения мы принялись готовить ужин; вдруг раздался звук охотничьего рога и шум шагов за дверью; минуту спустя вошел отец, пропуская перед собой молодую женщину и рослого черномазого мужчину в охотничьем наряде.
Я расскажу вам теперь же все, что было с отцом, хотя сам узнал об этом лишь впоследствии. Выйдя из дома, отец увидел громадного седого волка и пошел на него. Волк стал медленно отступать, скаля зубы и не подпуская отца на ружейный выстрел. Так он завел его на одну полянку, затем точно сквозь землю провалился. Раздосадованный донельзя, отец хотел повернуться и идти домой, как вдруг услышал звук рога: кто-то трубил в лесу. Удивленный, он остановился и прислушался; рог прозвучал еще раз, затем еще раз и уже совершенно близко; он знал, что это призыв на помощь, что эти звуки рога означали, что кто-то заблудился в лесу. Минуту спустя отец увидел человека на коне с женщиной, примостившейся на крупе, выезжавших на поляну и направлявшихся прямо на него. В первый момент ему пришли на ум странные истории, слышанные им об оборотнях и нечистой силе, но затем он увидел, что то были такие же живые люди, как он сам. Они просили его приютить их на ночь, обогреть и укрыть от их врагов.
«Мы бежали из Трансильвании, где и честь моей дочери, и моя жизнь были в опасности; бежали, и погоня осталась далеко за нами. Но если вы, добрый человек, не поможете нам, то мы должны будем погибнуть здесь в горах от голода и холода!» – говорил мужчина.
«Мой дом недалеко отсюда на полгоры, но ничего, кроме убежища от стужи, я не могу предложить: живу я бедно, и хозяйки у меня нет. Но чем богат, я готов с вами поделиться», – сказал отец, вспомнив при этом свое бегство из той же Трансильвании и драму, пережитую им перед тем.
Все трое двинулись в путь, и по дороге отец рассказал, что был завлечен в лес в такую пору седым волком, пришедшим под самое окно его избы.
«Этот зверь пробежал мимо нас в тот момент, когда мы выезжали на поляну! – сказал незнакомец. – Я едва было не выстрелил по нему».
Часа через полтора отец и двое незнакомцев добрались наконец до нашего дома и вошли в него.
«Мы пришли как раз вовремя! – сказал охотник, зачуяв вкусный запах жареного мяса. – У вас, как вижу, молодые, но искусные повара, которые позаботились о нас».
«Весьма рад, что нам не придется ждать!» – сказал отец, и стал усаживать молодую девушку поближе к огню, затем вышел позаботиться о лошади незнакомца.
Гревшаяся у огня женщина была очень красива, но в глазах ее было что-то беспокойное, тревожное, даже злое и жесткое, хотя она была ласкова и приветлива с нами; маленькая Марчелла, наша сестренка, однако, не могла решиться подойти к ней и от страха перед этой красивой женщиной забилась в кровать, где и лежала не шевелясь, отказавшись даже от ужина, на который она раньше так радовалась.
После ужина отец предложил молодой девушке занять его постель, тогда как мы улеглись, как всегда, все трое на другой кровати. Однако, хотя и было поздно, мы не могли заснуть. Отец и пришлый охотник сидели у огня, беседуя за бутылкой вина, которую принес отец ради этого необычайного случая. Во всем этом было что-то столь необычайное для нас, что мы жадно прислушивались к каждому звуку, ожидая услышать что-нибудь новое и неведомое доселе.
«Вы сказали, что вы из Трансильвании?» – говорил отец.
«Да, я был крепостным одного знатного магната! – отвечал гость. – Мой господин требовал, чтобы я отдал ему мою дочь для удовлетворения его каприза, но я не соглашался, она тоже, и дело окончилось тем, что мне пришлось всадить ему несколько дюймов клинка моего охотничьего ножа в грудь».
«Значит, мы земляки и братья по несчастью!» – отозвался отец, пожимая руку гостя.
«В самом деле? Вы тоже из тех мест?»
«Не только из тех мест, но и бежал оттуда, как вы, только моя история еще более печальна, чем ваша!»
«Позвольте мне узнать ваше имя!»
«Кранц!»
«Как? Неужели Кранц? Я знаю вашу печальную повесть, не воскрешайте вновь тех горестных воспоминаний и позвольте еще раз пожать вам руку; я – ваш троюродный брат Вильфред из Брансдорфа!» – воскликнул гость, обнимая отца.
Они налили себе по стаканчику, выпили друг за друга и продолжали разговаривать вполголоса.
Поутру, когда мы проснулись, дочь охотника уже встала и показалась нам теперь еще более прекрасной. Она подошла к Марчелле и стала ласкать ее, но девочка расплакалась, как будто сердце ее надрывалось от боли.
С этого времени прекрасная девушка, которую звали Христина, и ее отец, Вильфред, поселились в нашей хижине. Отец ее и наш отец ежедневно уходили охотиться, а Христина оставалась с нами, приняв на себя все заботы по хозяйству и по дому; к нам, детям, она была добра и мила, но мы почему-то не могли полюбить ее. Отец, как видно, полюбил ее, и недели три спустя после того, как они поселились у нас, отец просил ее руки и получил согласие, как ее, так и ее отца. Нас послали спать, но мы лежали и слышали все, и я, как сейчас, помню их разговор.
«Я охотно отдам вам мою дочь, Кранц, – говорил охотник Вильфред, – и, дав вам свое благословение, уйду отсюда!»
«Отчего же вам не остаться здесь?»– спросил отец.
«Нет, меня ждут в другом месте; только вы не расспрашивайте меня ни о чем; я даю вам свое согласие, и этого с вас должно быть довольно. Но вот что, ведь в этой глуши нет священника, который бы мог повенчать вас, нет даже какого-либо гражданского учреждения, где бы можно было оформить ваш брак! А какой-нибудь обряд все же должен быть совершен над вами, чтобы дать удовлетворение совести отца, поэтому, если вы согласны, я сейчас же повенчаю вас по-своему, а если нет, то я возьму с собой свою дочь и уйду вместе с ней!»
«Я согласен», – отозвался отец.
«Так возьмитесь за руки, и вы, Кранц, клянитесь!»
«Клянусь!» – сказал отец.
«Клянусь всеми духами этих гор».
«Почему же не небом?» – прервал его мой отец, удивленный такой необычайной формулой.
«Не все ли вам равно, Кранц, если я предпочитаю такую, быть может, в вашем представлении даже менее связующую клятву? Если такова моя фантазия, то уж, наверное, вы не станете перечить мне в этом!»
«Ну, пусть так, – сказал отец, – если вы непременно хотите заставить меня клясться тем, во что я не верую!»
«А как часто так называемые христиане клянутся тем, во что они не верят! – воскликнул охотник Вильфред. – Впрочем, как хотите, я могу взять свою дочь с собой!»
