Солнце стояло уже высоко, когда первым проснулся Кранц и разбудил Филиппа. Они снова подкрепились кокосовыми орехами. Филипп молчал: он все еще был под впечатлением своего сна, а Кранц отправился взглянуть на матросов. Он застал их совершенно истомленными и ослабевшими, так что едва ли бы они еще могли долго прожить в этом состоянии. Тогда Кранц посоветовал каждому из них зарыть свои деньги в землю настолько глубоко, чтобы для вырытия их потребовалось много времени, а следовательно, всякого, кто покусится взять чужие деньги, всегда можно было бы успеть накрыть вовремя, т. е. прежде, чем он успеет осуществить свое намерение. Когда они последовали его совету, то получили возможность утолить свой голод и жажду, для чего Кранц дал им имевшийся у него топор, с помощью которого они срубили несколько пальмовых деревьев и их плодами восстановили свои упавшие силы.
Утолив свою жажду и голод, они разлеглись на тех местах, где были зарыты их деньги, и заснули крепким, живительным сном, в котором все так нуждались.
Филипп и Кранц стали обсуждать, как бы им покинуть этот остров и отправиться на поиски Амины. Последнее Кранц считал бесполезным: он был уверен, что ее уже нет в живых, но покинуть этот остров и попытаться достигнуть одного из населенных островов было необходимо, и, чтобы поддержать бодрость духа в Филиппе, он не высказывал ему своих предположений.
Решили построить легкий плот с хорошо приспособленным рулем и парусом. Но – увы! – работать Кранцу и Филиппу над этим плотом пришлось одним, так как матросы теперь и не помышляли о необходимости покинуть необитаемый остров. Восстановив свои силы и здоровье, эти люди, не думавшие ни о чем другом, как только о деньгах, не захотели уже довольствоваться тем количеством драгоценного металла, какое имел каждый из них; каждый мечтал о большем. Тогда каждый вырыл часть своих денег, и на эти деньги они стали играть в камешки, обыгрывая друг друга. Кроме того, со свойственной матросам изобретательностью они сделали в пальмовых стволах надрезы и подставили под них пустые скорлупы от орехов, куда стекал из стволов через маленькие деревянные желоба пальмовый сок или пальмовое вино, которое в первой стадии брожения именуется «тодди», а затем дистиллируется и превращается в арак. Но и тодди чрезвычайно хмельной напиток, так что люди, напиваясь им без меры, становились пьяными и буйными и в связи с азартом игры доходили до самых возмутительных сцен пьянства и насилия друг над другом. Счастье еще, что Кранц позаботился уничтожить или припрятать все оружие, а то дело давно дошло бы до убийств.
Но и теперь кровопролитные схватки происходили почти ежеминутно. При таких условиях прошло около двух недель; сооружение плота понемногу подвигалось вперед. Некоторые из матросов проиграли все до последней копейки и были изгнаны товарищами на отдаленную часть острова из опасения, что они вздумают ограбить своих более счастливых товарищей. Кранц и Филипп предложили этим изгнанным из общества товарищей людям покинуть остров вместе с ними, но те угрюмо отказались.
Кранц теперь ни на минуту не расставался с топором; он сам срубал ежедневно одно-два дерева, необходимые для продовольствия людей, но не давал им в руки топора, чтобы избежать, с одной стороны, убийств, с другой – помешать этим безумцам добывать большое количество тодди.
На шестнадцатые сутки пребывания на острове все деньги перешли в руки трех искуснейших и счастливейших игроков, и на следующее утро их всех троих нашли задушенными на берегу. Деньги снова поделили поровну, и игра началась сызнова.
– Чем все это кончится?! – воскликнул Филипп.
– Смертью всех остальных, всех до последнего! – мрачно сказал Кранц. – И мы ничего не можем сделать: никак не можем помешать этому!
Между тем плот был построен, и Филипп с Кранцем рассчитывали на другой день покинуть остров; поэтому они снесли на плот все, что думали увезти с собой, в том числе и значительный запас молодых и старых кокосовых орехов и, конечно, все имевшееся в наличности оружие. К несчастью, один из людей увидел оружие и, нырнув под плот, уже спущенный на воду, добыл себе тесак; его примеру последовали и остальные, и все вооружились, кто чем мог. Это вынудило Филиппа и Кранца ночевать на плоту и караулить всю ночь.
Всю ночь матросы играли и пьянствовали, а под утро все накинулись друг на друга, и произошла страшная схватка между проигравшими и выигравшими; в результате только трое остались в живых, но и из этих троих двое накинулись на третьего и убили его.
– Боже милосердый! – воскликнул Филипп. – Да неужели это Твои создания?
– Нет, – сказал Кранц, – это были служители дьявола, поклонявшиеся ему под видом мамона! И как вы думаете, эти двое, у которых сейчас больше денег, чем они могут нести или израсходовать за всю свою жизнь, эти двое согласятся поделить между собой эти деньги? Никогда!
И действительно, не успел Кранц договорить последнего слова, как один из уцелевших, воспользовавшись моментом, когда его товарищ отвернулся к нему спиной, воткнул ему свой тесак в шею, и тот замертво упал тут же.
– Ну, видите, не сказал ли я вам! – заметил Кранц и, вскинув мушкет, который он держал в руке, пристрелил негодяя.
– Вы нехорошо сделали, Кранц, избавив его от заслуженного им наказания! – заметил Филипп. – Он должен был остаться здесь один на этом необитаемом острове, лишенный возможности добывать себе пропитание, и умереть медленной мучительной смертью, окруженный грудами этого проклятого золота.
– Может быть, вы правы; но я не мог подавить своего возмущения этим предательским убийством. Теперь нам следует сойти на берег, собрать все их сокровища в одну общую груду и зарыть их в одном месте, чтобы, вернувшись, мы могли найти их в случае надобности; затем следует похоронить всех этих несчастных. Часть денег нам надо взять с собой: неизвестно, что с нами может случиться, а потому нужно непременно иметь возможно больше денег при себе.
На все это Филипп согласился, и весь следующий день прошел для них в работе. Для себя они взяли пятьсот червонцев и с рассветом покинули остров и, установив парус, поплыли в том направлении, где они в последний раз видели плот с покинутой на произвол судьбы несчастной Аминой.
Глава XXVII
Плот прекрасно слушался руля, был легок, прочен и шел довольно быстро. И Кранц, и Филипп хорошо отметили все особенности местоположения того острова, где зарыли золото и слитки, чтобы, в случае надобности, суметь опять найти этот островок. Поплыли они по направлению к югу, намереваясь осмотреть лежащий в этом направлении остров. Кроме поисков Амины они хотели отыскать направление к Тернату, так как король Терната имел сношения с португальцами, у которых в Тидоре были форт и фактория; оттуда можно было сесть на китайскую джонку, которые по пути в Бантам заходила на этот остров.
К вечеру они подошли к тому большому острову, что лежал у них на пути, и поплыли вдоль берега. Филипп жадно вглядывался в каждую малейшую подробность на берегу в надежде открыть какие-нибудь следы плота Амины. Но – увы! – ни следов Амины, ни вообще следов человеческих здесь не было заметно.
