– Теперь и я благодарю его, Амина! Кроме того, ведь мы знали, что это время должно было прийти!
Амина вздохнула. В этот момент разговор их был прерван вернувшимся мингером Путсом, который до того был поражен переменой в лице Амины, что при взгляде на нее невольно воскликнул:
– Боже правый! Да что же здесь случилось?
– Ничего, кроме того, что мы давно ожидали! – отвечал Филипп. – Я должен уехать: судно отправляется ровно через неделю!
– А… через неделю! – повторил старик диким тоном, в котором проглядывала ясно скрытая радость, но затем он поспешил придать своему лицу выражение печали и добавил: – Это, конечно, очень печальная новость!
Молодые люди ничего не ответили и вышли вместе из комнаты.
Мы не станем останавливаться на этой неделе, ушедшей на приготовления к отъезду, на борьбу молодой женщины со своим чувством и колебания Филиппа между чувством и долгом. Для обоих эта неделя длилась бесконечно долго, и хотя им казалось, что время несется слишком быстро, но оба почувствовали как бы облегчение, когда настало утро, когда им надо было расстаться: мучительно сдерживаемые чувства неудержимо просились наружу, состояние обоих было нестерпимо напряженное, и они не в силах были долее выносить его. Ожидание разлуки было мучительнее самой разлуки!
– Знаешь что, Филипп, – сказала Амина, сидя подле него и держа его руки в своих, – мне будет не так тяжело, когда тебя не будет! Мое сердце постоянно твердит мне, что ты вернешься! Конечно, оно может ошибаться; может, ты и вернешься, но не живым! Я буду ждать тебя в этой самой комнате, на этом диване. Если ты не вернешься сюда живым, то обещай мне, что вернешься ко мне после смерти. Я не испугаюсь ни бури, ни распахнувшегося окна, нет, нет! Я буду звать даже твой призрак; я встречу его, как тебя, возлюбленный мой! Дай мне тебя увидеть хоть раз, чтобы я знала, что тебя нет уже в живых, и я поспешу соединиться с тобой там, в загробной жизни! Обещай мне это, Филипп!
– Обещаю все, чего ты только желаешь, но, Амина, прости меня, я не могу больше оставаться здесь… мои силы начинают мне изменять!
Темные проницательные глаза Амины были устремлены на мужа, она не могла говорить; черты ее лица исказились, и, не выдержав долее, она лишилась чувств. Филипп, собиравшийся запечатлить последний прощальный поцелуй на ее устах, увидел, что она потеряла сознание.
– Слава Богу, – прошептал он, – она теперь ничего не чувствует! – И осторожно положил ее на диван, поспешно поцеловал ее бледное чело и, позвав к ней отца, находившегося в смежной комнате, схватил свою шляпу и, как помешанный, выбежал из комнаты.
Он давно уже скрылся из вида, прежде чем Амина очнулась от своего обморока.
Глава VIII
Прежде чем последовать за Филиппом Вандердеккеном, необходимо освежить в памяти читателя те факты, которые направили внимание предприимчивых голландцев на Ост-Индию, оказавшуюся для них источником громадных богатств.
Начинаем сначала. Карл V, владевший большей половиной Европы, вздумав удалиться от мира, по причине, лучше всего известной ему самому, разделил свое государство между своими двумя сыновьями – Фердинандом и Филиппом. Фердинанду он отдал Австрию с прилегающими к ней странами, а Филиппу – Испанию; но для того, чтобы никому не было обидно, он еще прикинул Филиппу Нидерланды с несколькими миллионами прозябающих на сей земле людишек в придачу. Распорядившись таким образом судьбою своих братьев-людей, к немалому своему успокоению, он сам удалился в монастырь, сохранив для себя небольшой доход, двенадцать человек слуг и одного пони. Два года спустя он умер здесь.
Филипп полагал, как это делали очень немногие до него и после, что он вправе распоряжаться своим добром, как ему заблагорассудится. На этом основании он отнял у голландцев большинство их вольностей, дав взамен святую инквизицию. Но голландцы не остались довольны этим и возроптали, а Филипп, чтобы положить конец их недовольству, в назидание остальным сжег несколько десятков или сотен из них на костре. Тут уж голландцы, питавшие несравненно большую склонность к воде, чем к огню, еще больше запротестовали: католическая религия казалась им чересчур пламенной для их темперамента, – и среди них развилось еретичество. Чтобы пресечь это зло, прислан был герцог Альба с целой армией, которому поручено было доказать голландцам, что инквизиция – наилучшее из всех учреждений и что несравненно выгоднее и приятнее человеку поджариваться в продолжение одного какого-нибудь часа на костре в этой жизни. И вот это маленькое различие мнений послужило причиной для войны, длившейся около восьми лет. Избавив несколько сот тысяч голландцев от труда умирать в своих постелях, предварительно израсходовавшись на врачей и лекарства, эта война наконец окончилась тем, что семь соединенных голландских штатов были объявлены независимыми.
Теперь нам приходится опять возвращаться назад.
В течение ста лет после того, как Васко да Гама открыл путь вокруг мыса Доброй Надежды, португальцы не испытывали никакого вмешательства со стороны других наций в их колониальные дела. Но по прошествии этого времени предприимчивый дух англичан пробудился, и они возымели желание также попытать свое счастие на Далеком Востоке. Однако португальцы признавали за собой исключительно право прохода в Индию вокруг мыса Доброй Надежды и отстаивали это право силой оружия. В течение довольно продолжительного времени ни одна частная компания не осмеливалась противиться им, а торговля в ту пору не представлялась еще столь заманчивой, чтобы какое-нибудь из правительств решилось начать войну из-за этого вопроса. На этом основании английские авантюристы стали отыскивать северо-западный проход в Индию, на который португальцы не имели бы права посягнуть. Но они тщетно искали такого пути, на изыскание которого была потрачена большая половина XV столетия. В конце концов англичане отказались от своей задачи и решили впредь не считаться с претензиями португальцев.
После двух-трех неудачных экспедиций была снаряжена военная эскадра под командою неустрашимого Дракэ. Этот смелый и искусный мореплаватель достиг того, чего даже не ожидали самые смелые мечтатели. Он возвратился в Англию в мае месяце 1580 года после почти трехлетнего плавания, привезя с собой громадные богатства и заключив чрезвычайно выгодный договор с королем Молуккских островов.
Вслед за ним с неменьшим успехом совершили плавания в Индию Кавендиш и другие в 1600 году. Английская Ост-Индская компания тем временем впервые получила от правительства свой патент и вела торговлю с переменным счастием в течение пятидесяти лет.
В то время, когда Нидерланды считались вассальными провинциями испанской короны, они всегда забирали в Лиссабон колониальные продукты и затем наделяли ими другие европейские страны; но когда у них вышла ссора с Филиппом, голландцам был закрыт доступ к этой торговле продуктами Индии. И вот, ведя войну за свою независимость, они в то же время снаряжали экспедиции в Индию, и экспедиции эти были удачны, так что в 1602 году отдельные спекуляторы были объединены правительством в одну общую компанию на тех же основаниях и условиях, какие были установлены патентом для Английской Ост-Индской компании.
