Они летели то справа, то слева. Цзянь поймал сливу и сунул в рот.
Синьдэ помахал рукой.
— Привет, Михе.
Ученица лекарки упрямо швыряла засахаренные сливы в Цзяня.
— Ты ведь должен отдыхать, Синьдэ.
— Если это он нарушает приказы врача, почему ты швыряешься в меня? — спросил Цзянь.
— Потому что он мой пациент, а пациентов надо беречь.
— Я тоже твой пациент.
— Перестань ныть! — велела Михе и повернулась к Синьдэ. — Немедленно возвращайся в лазарет. Нужно сменить повязки.
— Я должен выполнить поручение мастера Гуаньши, — сказал старший ученик. — Когда пойдем обратно, заглянем к вам.
Михе он явно не убедил.
— А сколько займет это ваше поручение? Я очень занята.
Синьдэ пожал плечами и пообещал:
— Потом я угощу вас обеих обедом.
Внезапно Михе обнаружила, что свободна.
— Договорились.
Она пошла рядом с Синьдэ, с томным видом продолжая над ним хлопотать. Они миновали Катуанский квартал и Шафрановую Догму и оказались у входа в квартал Ониксовый Цветок, в самом сердце города. Толпа там стала гуще — и вновь поредела, когда они вошли в квартал Расписанный Горшок, где находились склады и зернохранилища.
Синьдэ взял корзину и отправился к хозяину «Самой лучшей шкатулки». Цзянь и Михе остались ждать снаружи.
Как только Синьдэ ушел, девушка спросила:
— Ну, как он себя чувствует? Быстро устает?
Цзянь покачал головой.
— По-моему, Синьдэ полностью поправился. Вчера он вел три занятия и участвовал в поединках. — Он нахмурился. — Почему у тебя такой вид, как будто я сообщил плохие новости?
Михе прищелкнула языком.
— Сама не знаю. Может, ничего страшного и нет… но у него необычное ранение.
— В рану попала зараза? Синьдэ нужен врач-травник? — встревожился Цзянь. — Это смертельное прикосновение? Я никогда не слышал, чтобы его выполняли оружием! Это вообще возможно?
— Ничего подобного. Даже наоборот. Будь это смертельное прикосновение, Синьдэ бы уже умер… — Михе помедлила. — Рана у него вовсе не опасная. Вот почему я хотела еще раз на нее взглянуть. Убедиться, что она не отравлена и не воспалена. Но очевидно, причина не в ней, раз он встал и ведет себя как обычно.
Цзянь ничего не понимал.
— В каком смысле не опасная? Синьдэ чуть не истек кровью. Ему было так плохо, что нам пришлось отнести его в школу на руках.
— Я не понимаю, отчего он лишился сил. У Синьдэ всегда легко шла кровь, но рана была неглубокая. Честное слово. Мне даже не пришлось шить. Кошки и то царапают глубже.
Они стояли в неловком молчании. Цзянь не знал, что и думать. Старший ученик был самым опытным бойцом в Лунсяне или даже во всем Цзяи, за исключением признанных мастеров — а может быть, он и их превосходил. Почему царапина вывела Синьдэ из строя на два дня?
Цзянь покачал головой. Синьдэ поправился, и это было главное.
Он слегка подтолкнул Михе локтем.
— А еще сливы у тебя есть?
Она достала кожаный мешочек и хлопнула Цзяня по руке, когда он ухватил полную пригоршню.
— Только одну, жадная свинья!
— Что ты так жмешься? Ну, давай сыграем в пальцы.
Цзянь живо поднял обе руки. Целью этой игры было угадать, сколько пальцев в совокупности показали все игроки. Если играли двое, счет шел от нуля до двадцати. Кто угадывал верно, получал засахаренную сливу. К большой досаде Цзяня, Михе словно читала его мысли и в большинстве случаев выигрывала. Он, в общем, не возражал, поскольку игра шла на ее лакомства. Они развлекались все то время, пока ждали у склада, и совершенно об этом не жалели, поскольку встреча затянулась.
— Где он застрял? — пожаловалась Михе, когда сливы закончились.
Цзянь выплюнул косточку.
— Синьдэ пытается заключить договор на охрану «Лучшей шкатулки». Наверное, даже при его талантах на это нужно время. Мастер Гуаньши хочет, чтобы Синьдэ больше занимался делами школы.
— То есть он не ждет, что Саша вернется.
Михе имела в виду дочь мастера Гуаньши. Цзянь слышал о ней, но понятия не имел, отчего Саши нет в школе рядом с отцом.
Он пожал плечами:
— Может, еще вернется. У Гуаньши отличная школа.
— Ты не знаешь Сашу, — сказала Михе. — Ей не терпелось закончить обучение и отправиться на поиски приключений. Они с Синьдэ дружили с детства. Гуаньши обручил их, и тогда стало ясно, что Синьдэ унаследует школу.
Старший сын Гуаньши погиб на войне. Если Саша вернется — что казалось маловероятным, — школа достанется ей. Мастер готовил Синьдэ к роли главы Лунсяня просто на всякий случай. Цзянь знал, что загадочная Саша ушла из дома за год до его появления и с тех пор ни разу не навестила отца.
Цзянь усмехнулся и снова подтолкнул Михе.
— Ты, наверное, рада, что она не возвращается.
— Ну нет, — сказала Михе и показала ему язык. — А как у тебя дела? Среди младших учениц есть хорошенькие?
Цзянь фыркнул, но тут же перестал смеяться. Он понял, что до сих пор никто не привлек его внимания. Он не знал, каково это — чувствовать влечение. В последнее время он так был занят собственными страданиями, что все вокруг видел как в тумане. Вспоминая свое поведение, Цзянь покраснел.
Сушеная слива стукнула его в щеку.
— Я не предлагала тебе помечтать о ней!
— Нет, нет… — начал Цзянь, и его голос оборвался, когда он увидел, что к ним приближаются четверо. Он немедленно выпрямился. — Кажется, мы не одни.
Первым шел Кейро. Он остановился на расстоянии вытянутой руки и спросил:
— Как дела, Михе?
Цзянь уже привык к тому, что на него не обращают внимания.
Девушка нахмурилась:
— Я очень сердита на тебя, Кейро.
— Из-за того, что я поцарапал твою красивую куколку? Она умирает? — Кейро приложил руку к сердцу. — Мне страшно жаль.
— Твой удар был подлым и совершенно излишним.
— Ну нет. Он был очень нужным. Ничего личного, просто мы кое-что не поделили. Это небезопасно. Синьдэ проиграл. Бывает.
Цзянь не сдержался:
— Врешь.
Старший ученик Южного Креста пренебрежительно взглянул на него.
— А это что за цыпленок? Никогда раньше его не видел. Наверное, новичок?
С Цзянем он говорил совсем другим тоном, нежели с Михе.
— Я там был и все видел, — сказал Цзянь. — Ты схватился за оружие, когда проиграл в честном бою.
