Чун от облегчения распустил нюни:
— Хвала Небесному семейству, вы здесь!
Цисами громко перебила его:
— Я была бы очень признательна, если бы мой дозорный, знаете ли, любезно предупредил меня о появлении группы вооруженных людей.
— Этот мозгляк? — Один из громил приподнял Цанга за шиворот и бросил на пол к ногам Цисами. — Можешь нас поблагодарить. Стая крыс загнала его в угол и чуть не сожрала живьем.
— Это были крысы?! — визгливо спросил Цанг.
— Вот и не мешали бы им ужинать, — сказала Цисами и гневно взглянула на своего дозорного. — С тобой я потом поговорю.
Мужчина небольшого роста протолкался в первый ряд.
— Ты, кажется, пытаешься ограбить господина Ву Чуна? Его заведение под защитой Шелковых Рук. Я Ханно, хозяин этого яруса. Считай, что ты лезешь в карман ко мне.
— Не беспокойся, дружище, — спокойно ответила Цисами.
Она подала условный знак — постучала указательным и средним пальцами по большому и изогнула запястье.
Ханно оживился.
— А, тени-убийцы? Мой племянник тоже из ваших. Звать Маки. Не встречала?
Как будто все тени-убийцы должны друг друга знать. Цисами захотелось спросить у Ханно, знаком ли он с ее вымышленным громилой-кузеном по прозвищу Хлюп. Впрочем, Ханно не ошибся. Она действительно знала его племянника.
— Встречала.
— И как он поживает?
— Он мертв.
Ханно не дрогнул.
— И поделом ему. Вечно нос задирал перед родней, потому что входил в этот ваш Союз.
Цисами сдержалась и не ответила, что, вообще-то, у Маки были все причины задирать нос.
Ханно подошел к Чуну и окинул его взглядом. Испачканные кровью штаны картографа, бледное лицо, дрожащие руки… выглядел бедняга скверно, хотя на самом деле все было далеко не так плохо.
— Кто станет нанимать тень-убийцу ради этой гнилой дыни? Что, клиент купил у него карту и заблудился? Кстати, тень, Шелковые Руки не получали извещения о том, что здесь действует ваш отряд.
Союз считал извещения чистой любезностью со своей стороны, однако обитатели преступного мира, видимо, думали иначе.
— Ну так я тебя извещаю, дружище, — сказала Цисами. — А теперь, когда мы всё уладили, я не хочу больше вас задерживать.
— Этот человек — твоя мишень?
Цисами заставила себя сохранять улыбку. Она знала, к чему все клонится. Ей очень хотелось сказать «да», но лгать она не любила. Если убийца не может быть откровенен с бандитом, куда катится мир?
— Нет, но он мне нужен.
Ханно прищелкнул языком.
— Нехорошо. Ты знаешь правила. Подземье выдает человека Союзу только в том случае, если он — намеченная мишень. Если мастер Ву — не ваша жертва, Шелковые Руки обязаны его защищать. Так что отойди.
— Слава Тяньди! — Чун вывернулся из хватки Цисами и захромал к Шелковым Рукам.
Он, видимо, обрел прежнюю уверенность, потому что сварливо сказал хозяину яруса:
— Где вы раньше были? Не знаю, за что и плачу вам! Сначала какая-то однорукая карга ко мне пристает, теперь тень-убийца…
Какой великолепный олух.
Цисами схватила болтливого дурня за ворот и швырнула наземь.
— Послушай, Ханно, старина, как насчет справедливой компенсации?
— Деловой человек всегда готов выслушать новое предложение, — ответил хозяин яруса.
— Позволь мне провести два дня с нашим общим другом. Я его тебе верну, честное слово. Сообщи своему старшему, что твои ребята ошиблись, и пообещай в следующий раз быть внимательнее, — сказала Цисами и бросила к ногам Ханно две связки серебряных лянов. — За ущерб.
Ханно даже не взглянул на валявшиеся на полу деньги.
— За молчание нужно заплатить не только мне, но и моим парням.
Она достала еще две связки.
Ханно посмотрел на серебро.
— Очень хорошо.
— Эй! — воскликнул перепугавшийся Чун. — Я же застраховал свою жизнь! Я вам плачу! Так нельзя!
Ханно пожал плечами:
— Ничего личного, картограф. Я деловой человек.
— Мы деловые люди, — согласилась Цисами.
Голос Чуна взмыл на несколько октав:
— Ну, я не стану молчать! Я расскажу всем городским мастерам, что вы нарушаете договор! Ваш старший узнает, что вы его обманываете! Тогда посмотрим, кто кому заплатит!
В комнате воцарилось неловкое молчание.
Ханно вздохнул. Цисами тоже.
— Зря ты это сказал, — произнес хозяин яруса.
— Зря ты это сказал, — эхом отозвалась Цисами.
Ханно повернулся к ней:
— Еще три связки монет за расторгнутый договор. Кто его знает, когда у лавки появится новый владелец…
Цисами поморщилась. Она не любила непредвиденные расходы. Еще немного — и дешевле будет перебить всю эту разношерстную шайку. Она вытрясла оставшиеся деньги наземь.
— Здесь меньше трех, но для знака дружеского внимания достаточно.
— О, вполне, — Ханно обвел взглядом комнату. — Жаль, жаль. Чун всегда платил вовремя. Никогда не жаловался. Такого клиента сразу не найдешь.
— Я вымою пол, когда закончу, — предложила Цисами.
Картограф затрясся.
— Что это значит?
— Премного благодарен, тень.
Хозяин яруса вынул из кармана аккуратно сложенный белый платок и бросил ей.
— Здесь все документы. Пошли, ребята.
И тут до Чуна дошло:
— Пожалуйста, не надо! В этом нет нужды! Клянусь, я не скажу ни слова! Жизнью клянусь! Честь семьи! Возьмите что хотите и пощадите меня! — Он упал на колени. — Умоляю вас! Не надо жестокости!
Цисами озарила мертвеца сочувственной улыбкой.
— В том-то и смысл.
— В том-то и смысл, — согласился Ханно.
Он подмигнул Цисами и вышел вместе со своей шайкой, оставив почти покойного Ву Чуна, «Проводника счастливого человека по пустыне», наедине с судьбой.
Глава 22. Круги расходятся
В Санбе были подъемники.
Тайши разинула рот, когда вдоль стен загремели цепи, опуская деревянную платформу на следующий ярус. Кровь у нее кипела. Где хоть один указатель, направляющий к подъемникам? Почему никто не удосужился сообщить ей о них, прежде чем она принялась ходить вверх и вниз по лестницам? Конечно, она могла бы сама догадаться, что в Санбе есть подъемники. Этот город состоял из полутора десятков глубинных шахт, превращенных в жилые районы. Ее повозку подняли к главному входу, если на то пошло. Но Тайши была так занята поисками ужина, что совсем забыла о существовании подъемников.
