Мали провела большую часть отроческих лет на механическом ярусе — она влюбилась в многочисленные движущиеся шестерни и пронзительное пение паровых свистков. Сали ненавидела это место и редко туда спускалась, находя его слишком тесным и шумным.
Она перестала следить за дорогой — столько было поворотов, столько мостов. Стражники наконец поднялись по очередной лестнице и вновь вышли на свет. Сали моргнула и заслонила глаза от яркого солнца, а затем поняла, что они стоят у подножия святилища Вечной топи, в сердце Шакры.
Молодой шаман в черном одеянии открыл высокие двойные двери. Сали, кивнув, вошла в святилище Вечной топи. Внутри было жарко и влажно, тяжело пахло пачулями и мускусом. В воздухе висел легкий золотистый дымок, который на свету становился то ярко-желтым, то красноватым. Помещение накрывал купол; темно-зеленые изогнутые балки шли от самого пола и встречались в центре, у отверстия, сквозь которое виднелись еще несколько этажей постепенно сужающейся башни. Такое же отверстие было в полу, окруженное низкими перилами. Тремя ярусами ниже медленно катилась прочь земля.
Вокруг отверстия сидели двенадцать самых благочестивых и могущественных духовных вождей Катуа. Старшие шаманы толковали мудрость, стоявшую за светом Вечного Хана, и опекали Травяное море. Во главе их лицом к Сали сидел Джамса.
Ее названый отец, казалось, совсем не изменился со времени последней встречи, не считая решительного выражения лица и плотно сжатых губ. Он жестом велел Сали войти.
— Бросок Гадюки, мы тебя ожидаем.
— И я пришла, — произнесла Сали.
— И привела с собой людей из Цзяи.
Она кивнула.
— Я вернула к очагам Травяного моря столько людей, сколько смогла.
— Я вижу. — Джамса пристально взглянул на нее. — Как себя чувствуют твои спутники?
— Они оправятся, когда получат пищу и убежище, в котором нуждаются.
— Хорошо. — Джамса помолчал и прислушался: один из шаманов тем временем взял трубку и выпустил струйку зеленого дыма, которая коснулась уха Джамсы. Он взглянул на Сали и помедлил, прежде чем заговорить.
— Ты зашла в водоем, который тебе не знаком, Сальминдэ.
Она нахмурилась:
— Вы хотите сказать, что я запоздала с исполнением последнего долга в качестве Воли Хана? Если так, я молю о прощении. Теперь я готова выполнить свой священный долг перед Великим Ханом и благодарю Совет за отсрочку. Вы позволили мне сделать доброе дело в нынешнем воплощении, до перехода в следующую жизнь.
— Это все тут ни при чем! — Сидевший справа шаман стукнул кулаком по столу. — Мы заключили мирный договор с чжунцами, а ты его нарушила!
Сали удивилась:
— Я… при чем здесь этот постыдный договор?
Лысый, худой как палка шаман вскочил на ноги и ткнул в нее пальцем.
— Своим необдуманным, незаконным, своекорыстным поступком ты поставила под удар нас всех!
— Своекорыстным? — с негодованием переспросила Сали. — Я освободила своих людей и привела их домой!
Она невольно сделала два шага к шаманам, а потом вспомнила, что стоит в священнейшем месте.
Джамса быстро вмешался:
— Брат Ванис хочет сказать, что твой отважный поступок, вернувший детей Незры на родину, стал причиной политических распрей. Чжунцы уже прислали нам весть, требуя, чтобы мы осудили человека, который увел у них слуг, и немедленно вернули беглецов.
Сали замерла.
— Ни за что.
— Они настаивают, чтобы зачинщик был возвращен и получил по заслугам, — ядовито добавил Ванис.
У Сали пересохло во рту. Дрожащим голосом, полным отчаяния, она произнесла:
— Я — Воля Хана. Если вы выдадите меня оседлым, его душа утратит цельность. Разве вы это допустите?
Шаман, сидевший слева, пожал плечами.
— Гораздо важнее сохранить мирный договор.
— Сохранить…
Сали не верилось, что эти кощунственные слова произнес священнослужитель.
— Ты отведешь людей обратно в Цзяи!
Она подумала, что ослышалась.
— Мы, конечно, условимся о том, чтобы часть Воли Хана вернули нам, — поспешно произнес Джамса.
Несколько шаманов заговорили одновременно. Некоторые поднялись, обращаясь к Сали и друг к другу. В их голосах звучали гнев и угроза.
— Вернуть часть… это неважно… что такое…
Сали ничего не слышала, кроме оглушительного гула в ушах.
Она вернулась в Незру, готовая умереть. Смерть ее не страшила. Давным-давно на нее легло клеймо предназначения. Но умереть за своих соплеменников и их веру — одно дело. Погибнуть от рук чжунцев, в плену — совсем другое. Шаманы, самые святые люди Катуа, считали договор с врагами важнее веры. Значит, до сих пор они…
— …лгали, — хрипло произнесла Сали.
Глядя на этих надменных стариков, роскошно одетых, разжиревших от невоздержанной жизни, с искаженными от праведного гнева лицами, Сали впервые все ясно поняла. Шаманы Незры были не великодушными мудрецами, а шарлатанами, корыстными пиявками, готовыми на что угодно ради сладкого куска.
И что-то в душе Сали оборвалось. Туго натянутая серебристая струна, состоявшая из чистого света, вспыхнула и лопнула. Стало тускло и холодно. Она молча смотрела на визжавших от гнева старых толстяков.
— Я не согласна, — сказала она тихо, но тут же ее голос обрел силу. — Ваши слова ничего не значат для меня!
Ближайший к ней шаман вскочил.
— Как ты смеешь!
— Я отвергаю несправедливое решение. Я отвергаю поучения святых людей, которые посылают собственный народ в оковы рабства. Я отвергаю власть Совета, который предает свой народ! — Сали уже почти кричала.
— Тихо! — Джамса ударил кулаком по столу. — Ты слишком далеко зашла. Знай свое место, Сальминдэ! Мы не станем терпеть твое святотатство, и наше решение не обсуждается. Святилище Вечной топи сказало свое слово, и ты подчинишься, Бросок Гадюки, или твое имя будет вычеркнуто из истории нашего народа вместе с именами тех, кого ты с собой привела.
— Вычеркивайте! — прорычала Сали. — Разите нас своими мелочными угрозами! Вы — ничто, вы — пустые оболочки плоти, гниющей в мутной воде. Я не стану слушать ваших обличений и повиноваться глупым приказам, причина которых — трусость и страх! Я не верю вам и не слушаю ваших выдумок!
— Схватить ее! — закричал кто-то.
К хору присоединились и другие:
— Уведите отсюда эту богохульницу!
Сали не забыла о том, что прямо у нее за спиной стояли четверо вооруженных стражников. Она увернулась от копий и бросилась к шаманам. Двое ближайших испуганно вскинули руки, но Сали пробежала мимо. Достигнув отверстия в полу, она одной рукой схватилась за перила, перемахнула через них и полетела в темноту.
