А потом пришла телеграмма, что императрица собирается прибыть в Москву.
Вот так вот.
Маниковский с тоской смотрел в бушующие за окном вихри.
Даст Бог, пути занесет, и они выиграют время. А там, возможно, удастся что-то решить. В конце концов, еще нет медицинского заключения о недееспособности императора, а это дает им дополнительные возможности для маневра…
Дверь открылась и в кабинет ввалился генерал Слащев-Босфорский, отряхиваясь от снега.
– Граф? Мне не доложили о вашем прибытии.
Яков Слащев усмехнулся, усаживаясь в дорогое кресло прямо в заснеженной шинели.
– Пустое, Алексей Алексеевич. Я к вам по-простому, без формальностей. Государыня повелела обеспечить полное выполнение протокола «Алтай», так что вы, Анцыферов, Артемьев, принц Ольденбургский и прочие лица, плотно общавшиеся с заболевшим государем, подлежите изоляции. Во имя профилактики, разумеется. И во избежание распространения вашей заразы. Обеспечение карантина поручено медицине Сил специальных операций, офицеры которых вас сейчас ждут в приемной. Так что благоволите на выход.
* * *
ВЫСОЧАЙШИЙ МАНИФЕСТ
БОЖИЕЮ ПОСПЕШЕСТВУЮЩЕЮ МИЛОСТИЮ
МЫ, МИХАИЛ,
ИМПЕРАТОР-АВГУСТ ИМПЕРСКОГО ЕДИНСТВА РОССИЙСКОЙ И ВОСТОЧНОЙ РИМСКОЙ ИМПЕРИЙ,
ПОНТИФИК ВОСТОЧНЫХ ЦЕРКВЕЙ И ЗАЩИТНИК ПРАВОСЛАВИЯ,
ИМПЕРАТОР ВСЕРОССИЙСКИЙ, ИМПЕРАТОР И САМОДЕРЖЕЦ РОМЕЙСКИЙ,
ВЕЛИКИЙ ЦАРЬ АРМЯНСКИЙ, ЦАРЬ ПАЛЬМИРСКИЙ, ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ ФИНЛЯНДСКИЙ И ПРОЧАЯ, И ПРОЧАЯ, И ПРОЧАЯ.
Объявляем всем верным Нашим подданным:
Божию милостью послано Нам испытание американской болезнию. Немощь сия тяжела и коварна, но, искренне молясь, на милость Божию Мы уповаем и на медицинскую науку Нашу.
Оберегая мир и порядок на Земле Нашей, охраняя Закон, пресекая возможную смуту и братоубийство, желая дать ясность в правлении в дни болезни Нашей, Мы
ВЫСОЧАЙШЕ ПОВЕЛЕВАЕМ:
С сего часа, и пока не разрешится так или иначе болезнь Наша, назначаем Нашу, венчанную на Царство Богом данную супругу, Благословенную Государыню Императрицу-Кесариссу Марию Викторовну Местоблюстительницей Престола Нашего. Всем верным подданным Нашим, подчиняться Ей, аки Нам подчинялись. В Ней, чадах Наших и в тебе, возлюбленный народ Наш, Дело Наше.
Да благословит Господь Бог Державу Нашу и народ Наш.
Москва, Кремль.
ЗАСВИДЕТЕЛЬСТВОВАНО
На оригинале собственною рукою начертано: МИХАИЛ.
Государственная печать и подпись министра императорского двора и уделов барона Меллера-Закомельского. 5 октября 1918 года от Рождества Христова.
* * *
ВЫСОЧАЙШИЙ МАНИФЕСТ
Императрица-Кесарисса Имперского Единства Российской и Восточной Римской Империй, Императрица Всероссийская, Императрица Ромейская, Великая Царица Армянская, Царица Пальмирская, Великая Княгиня Финляндская и Прочая, и Прочая, и Прочая.
Исполняя волю Августейшего супруга ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА-АВГУСТА МИХАИЛА АЛЕКСАНДРОВИЧА, оберегая мир и порядок на Земле Нашей, охраняя Закон, пресекая возможную смуту и братоубийство, желая дать ясность в правлении в дни болезни ГОСУДАРЯ, Мы
Объявляем всем верным Нашим подданным:
С сего часа, и пока не разрешится так или иначе болезнь ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА, или до особого ЕГО на то Высочайшего повеления, принимаем на себя пост Местоблюстительницы Императорского Престола Имперского Единства России и Ромеи, пост Местоблюстительницы Престола Всероссийского
В дни болезни ГОСУДАРЯ нашего объединим все силы и все молитвы наши за здравие ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА и всех ЕГО подданных, во всех землях Наших пребывающих.
Да благословит Господь Бог Державу Нашу и народ Наш.
Дано во Дворце Единства, в городе Константинополе.
На оригинале собственною рукою начертано: МАРИЯ.
ЗАСВИДЕТЕЛЬСТВОВАНО
Государственная печать и подпись министра императорского двора и уделов барона Меллера-Закомельского. 5 октября 1918 года от Рождества Христова.
* * *
Империя Единства. Ромея. Константинополь. Военно-воздушная база «Аквилон». 6 октября 1918 года
Флаги висели безвольными тряпками, и даже прибытие высокопоставленных особ не смогло хоть как-то повлиять на ситуацию. Штиль.
Длинный кортеж из черных автомобилей остановился. Забегали сотрудники службы безопасности, захлопали дверцы, зашумела свита и обеспечение.
Лишь недвижимо стоял строй, ожидая своего августейшего шефа.
Ладонь под козырек.
– Ваше Императорское Величество! Личный состав Его Императорского Всесвятейшества и Величия Лейб-гвардии женского Императрицы Марии дальнебомбардировочного полка «Ангелы Богородицы» для встречи Августейшего шефа построен! Исполняющая должность командира полка капитан княгиня Долгорукова!
Императрица козырнула в ответ и пожала руку в белой перчатке.
– Благодарю вас, княгиня.
– Честь в Служении на благо Отчизны, ваше императорское величество!!!
Повернувшись к строю, Маша прокричала:
– Здравствуйте, «Ангелы»!
Слитное:
– Здра-ви-я-же-ла-ем, Ва-ше-Им-пе-ра-тор-ско-е-Ве-ли-чес-тво!
Заиграл оркестр, наполняя аэродром гимном Империи. Царица стояла рядом с княгиней, держа ладонь у козырька своей фуражки полковника и августейшего шефа «Ангелов». Что ж, женщинам свойственно менять свои наряды. Ночью она была в платье, потом в форме полковника 6-го Лейб-гвардии Особого Императрицы Марии Парижского стрелкового полка, а теперь вот в авиационной форме. В Москву же она прибудет в мундире генерал-майора Императорской Службы Спасения. С шевроном: «Империя своих не бросает!»
Служба спасения. Императора.
– Княгиня, все ли готово?
Щелкнув каблуками, Долгорукова отрапортовала:
– Так точно, ваше императорское величество!
– Что ж, хорошо. Начинайте погрузку десанта и подготовку к вылету.
– Слушаюсь! Дозволите выполнять?
– Выполняйте.
Все пришло в движение. Прибывшие с Острова на яхте и боевых кораблях головорезы 1-го отдельного «Железного» батальона 6-го Лейб-гвардии Особого Императрицы Марии Парижского стрелкового полка начали организованно грузиться в самолеты, многочисленно стоявшие на летном поле.
– Ты все поставила на карту.
– Да. Я знаю. Но выхода у меня нет. Или я их, или они меня.
Они помолчали.
