На секунду мне показалось, что рядом сел Ярослав Львович, такой знакомой была интонация.
Но нет.
Сидящий мужчина был чуть моложе моего начальника, имел светлые волосы и, главное, кулек семечек в руках.
Почему-то последнее «отличие» удивило больше всего.
— Что, простите?
— Вы выглядите, как загрустившая принцесса, — повернулся ко мне мужчина, улыбнувшись краешком губ. — Посмотрите, даже птицы прилетели утешить вас.
Он бросил горсть семечек, прямо возле моих ног, и голуби тут же устремились к еде, отчего я невольно улыбнулась.
— Кажется, вы им немного помогаете.
— Вы думаете?
Глаза у блондина оказались голубыми, а вот нос с легкой, едва заметной горбинкой, придававший шарма его загорелому лицу.
Руки невольно зачесались, требуя нарисовать и этого мужчину.
… Сразу же после Ярослава Львовича.
— Вы опять грустно вздохнули, — заметил блондин. — Мне нужно усилить старания и позвать белочек на выручку?
Сдерживать улыбку и дальше было просто невозможно. И стоило мне открыто улыбнуться, как мужчина ответил тем же.
— У вас такое хобби: поднимать настроение другим людям? — поинтересовалась я.
— Не совсем. Обычно я поднимаю его себе, помогая братьям нашим меньшим и попутно хоть на время отвлекая их от бомбардировки статуй.
— Какое благородное занятие, — я хмыкнула.
— А то! Должен же и я вносить лепту в облагораживание города. Хотите поучаствовать? — он протянул мне кулек, и я, не задумываясь, взяла горсть.
Минут через пять заготовленные семечки закончились, а я не знала, как продолжить разговор, да и надо ли? Может мужчина, с которым мы успели за это время обменяться десятком взглядов, и не ждет, что я заговорю?..
— Арсений, прекрасная принцесса, — произнес блондин, будто прочитав мои мысли.
— Аня, — представилась я, чувствуя, как предательский румянец заливает щеки.
— Вы больше не грустите, Аня?
— Больше — нет, — улыбнулась я, на мгновение опустив глаза. — Спасибо.
— Пожалуйста, — он обаятельно улыбнулся. — Могу я в качестве благодарности спросить ваш номер? Вдруг мне тоже станет грустно? Как считаете, сможете составить мне компанию и тоже покормить голубей? К такой принцессе они точно прилетят…
Щеки уже горели от этого странного сравнения с принцессой, но телефон, сбившись только раз, я продиктовала. Добром же на добро надо отвечать, верно?..
— Хм, отключено, — со значением произнес Арсений, нажав вызов.
— Ой. Он и правда отключен, — смутилась я, доставая телефон.
Еще не хватало, чтобы он подумал, что я специально продиктовала неверный номер.
— Бывают совпадения, — невесело хмыкнув, проговорил мужчина, поднимаясь. — Что же. Рад был познакомиться, Аня.
Я невольно встала следом, растерянно взглянув на него.
— Я тоже…
Он усмехнулся и, кивнув, направился прочь. А я осталась одна.
Ну что за ерунда? Почему я чувствую себя виноватой? Мне что, нужно бежать следом и кричать, что телефон и правда выключен?..
Я сжала кулаки, наблюдая, как симпатичный мужчина уходит, и сердито выдохнула.
Не виновата.
Ни в чем я не виновата.
Если у него самооценка низкая, и людям он не верит, кто ему доктор?!
Я фыркнула, но медитировать, сидя на скамейке больше не тянуло.
Ладно, самое время доесть кукурузу и пойти за покупками.
… А еще выкинуть из головы мысль, что мне ничего не стоило повторить про выключенный телефон еще раз. Ведь, может, этого вежливого мужчину так могли не раз и не два обманывать…
Следующий выдох вновь получился грустным, но смысла о произошедшем уже не было: поток людей уже давно скрыл Арсения из вида.
Глава 24
Два объемных пакета оттягивали руки, а я, наконец, поняла маму, которая несмотря на тяжесть покупок, ни в какую не соглашалась сходить в магазин два раза.
«Ой, да ладно, что я не донесу?».
Донесу, конечно, но в два приема все-таки было бы легче. Эту мудрость мне еще предстояло постигнуть. А пока я медленно продвигалась к моему новому жилью.
Почему-то было иррационально стыдно, когда я зашла в подъезд. Он весь такой красивый, мрамором отделанный, а я тут с пакетами, где мешаются средства для мытья посуды, туалетная бумага и пачка не слишком-то дорогих сосисок.
Местные жители, наверное, и не ходят сами по магазинам. Им все на блюдечке приносят слуги. В том числе туалетную бумагу…
Вздохнула, признавая, что это во мне зависть заговорила.
Я была в Москве меньше недели, но уже ознакомилась с ценами на аренду жилья, и пока не представляла, как могла бы стать хозяйкой студии, похожей на ту, в которой поселилась. Разве что через постель… То есть, выйдя замуж за молодого, привлекательного миллионера с богатым внутренним миром.
Но я так не хотела. Я была девочкой взрослой и понимала (несмотря на мнение Али), что миллионеры — это не принцы из сказок. Им, наверняка, «принцесс» подавай.
Да и вообще. Не в деньгах счастье, а в…
… Тут я пока терялась — опыта, кроме детсадовской безответной любви, не было. Но в голове крутилось что-то про взаимоуважение, поддержку и, конечно, любовь.
Двери лифта открылись, и я с недоумением посмотрела на него. Надо же, сама не заметила, как вызвала.
— Вы будете заходить или еще помедитируете? — раздался голос мужской голос чуть позади, и я удивленно обернулась.
Мужчина лет тридцати был одет в легкое пальто и держал в руках пакет с молоком. Исходя из предыдущих мыслей, я бы назначила его «слугой», если бы не острый пряно-древесный аромат парфюма и явно модельная стрижка с художественно выбритыми висками.
Оценивая его по шкале привлекательности: его бы я тоже нарисовала.
— Значит, все же помедитируете, — усмехнулся «сосед», обходя меня, и только после этого до меня дошло.
— Ой, нет. Я тоже еду.
Мужчина пожал плечами и посторонился, пропуская внутрь. Нажал на нужный этаж, обернулся ко мне… И я опять зависла.
В профиль он смотрелся еще интереснее. С упрямым подбородком, длинными ресницами и по-женски пухлыми губами.
Так. Я уже просила в этом лифте сфотографировать Ярослава Львовича, и…
Я сглотнула, чувствуя, как щеки вновь предательски начинают алеть.
Не то чтобы мне не понравился результат фотосессии, но… Но, кажется, лимит по глупостям у меня на этот месяц (а лучше год) исчерпан.
