Стараюсь думать обо всем, но только не о неловкости ситуации, начинаю отряхивать и поправлять одежду. На коленях, на брюках было куча пыли. Куда смотрит уборщица, надо обязательно дать ей замечание, чтобы «прогениралила» приемную. Отряхнувшись и приведя одежду в порядок, я откидываю волосы, которые предательски лезли в лицо. Не привыкла я к тому, что они не в косе, перебросила их с одного плеча на другое. И вот наконец-то я подняла глаза на босса.
Так, я не поняла, он, что на грудь пялится??? Что за озабоченный тип, то попу гладил, а потом ещё и шлепнул, то теперь на грудь глазеет. Я сама опустила глаза и посмотрела на свою грудь, вдруг выпачкалась, и он смотрит не на грудь, а на пятно, к примеру. И увидела, что от возни под столом, у меня расстегнулась ещё одна пуговица, и боссу открылась картина маслом. Мой четвёртый размер в кружевном лифчике на всеобщем обозрении, ещё и соски затвердели и торчат, и это все видно. Видимо сегодня день моего позора, интересно, что ещё должно произойти сегодня, что бы я смогла опозориться ещё сильнее.
И тут дернул же меня черт поднять глаза на начальника, и пока поднимала, взгляд скользнул по его фигуре. А если быть точнее уставилась на место, чуть пониже ремня. Я понимаю, что мой взгляд не остался незамеченным для босса, и я из помидора начинаю, превращается в свеклу. У Евгения Дмитриевича стоит, и, исходя из того, что только что происходило, стоит на меня. Уши горят и покалывают от прилившей к ним крови, щеки пылают, голоса нет и видимо я онемела на веки. Я срываюсь с места, со словами «извините» и выбегаю из приемной. Не придумала никакого другого места для приведения в порядок себя, как общий туалет для посетителей на этаже. Так у нас в каждой приемной был туалет, и небольшая кухня, а у Евгения Дмитриевича, к кабинету примыкала комната с диваном. Что-то вроде комнаты отдыха и душевая с туалетом. В комнате отдыха даже имелся шкаф для вещей, в этом кабинете можно было смело жить. У некоторых квартиры меньше, чем его комната отдыха.
Залетев в туалет, я выдохнула, будто кросс пробежала, и это был финиш. Умылась, застегнула наглухо рубашку, пригладила волосы. Вот, вроде лучше стала выглядеть. Решила использовать туалет по назначению, зашла в кабинку, закрыла за собой дверь, сделала свои дела и только собиралась выходить, как услышала, звук открывающейся двери, и женские голоса. О, по ходу это секретари заместителей моего босса, девочки- близняшки.
– Все равно не пойму, нахрена он взял на работу эту толстуху серую,– сказала одна из близняшек.
– Мой шеф сказал, что это его мать заставила. Говорит, они так громко кричали и ругались, что на весь этаж слышно было. Евгений Дмитриевич сказал, что ему толстухи в приемной не нужны, потому что его секретарь это лицо холдинга, а оно толстым быть не может,– зачирикала вторая девушка, хихикая.
Они дальше обсуждали, что я невзрачная, серая, толстая, лимита, которая здесь и пары недель не продержится. Смеялись над своими шутками, а сделав свои дела, весело щебеча, продолжая обливать меня помоями и придумывать оскорбления поизощреннее, выскочили из туалета.
Если до этого я думала, что мне было плохо, то, как же сильно я ошибалась. Хуже чем сейчас, мне не было никогда в жизни. И в школе и в институте я не редко выслушивала шуточки о моем весе. Сколько себя помню я была в теле, аппетитная булочка, пирожочек, так меня называла любя Саша, объясняя, что я прекрасна и должна принять себя такой, полюбить и не обращать внимание на злопыхателей. Но как же натакоене обращать внимание. Эти девицы считают себя выше меня, только из-за того, что они, видите ли, стройные, а я нет. Встала, вытерла щеки, оказывается все это время, я сидела на крышке унитаза и беззвучно плакала. Снова пошла умылась. И полная решимости переломить всю эту ситуацию, направилась в свою приемную. Мне казалось, я как солдат чеканила шаг и мой топот было слышно на весь этаж.
В приемной босса уже не было, и как только я уселась на своё место, из селектора раздался голос босса: « Алина, зайдите, захватите блокнот и мое расписание на день!»
Ещё раз взяла себя в руки, мысленно дав установку, вести себя непринужденно, как ни в чем не бывало.
Распечатала расписание. Да, предатель принтер заработал. Взяла блокнот и ручку, и направилась в кабинет босса, будто на эшафот иду. Ощущения, между прочим, были те же, что там меня казнят или помилуют, но скорее все же казнят.
Евгений
Вчерашний день прошёл хорошо, даже совесть, проснувшуюся из-за слез матрешки я утихомирил во время обеда. Вернее засунул ее куда подальше, пообедав с милой девицей, кукольной внешности.
Как же она представилась??? А, Моника кажется.
Ой, да не важно, эти девицы сегодня Моники, завтра Сюзанны, а после завтра ещё кто-то, а по паспорту, Марины или Карины. Но так как в ЗАГС я эту Монику тащить не планирую, то пусть, каким хочет именем таким и представляется. Настоящее имя мне до лампочки.
Главное сосет хорошо, а остальное меня не интересует.
Кстати, на счёт моей Алины, что-то она притихшая была вчера после обеда, только глазками на меня сверкала. Даже настроение поднялось, как вспомнил, каким она взглядом провожала меня. Ладно, посмотрим, что день грядущий нам готовит.
Так я думал, пока ехал на работу. Простояв в пробке полчаса, из-за чего опоздал на работу, но мне можно, я ж начальник.
Захожу в приемную и вижу дивную картину. Стоит моя матрешка, на коленочках под столом, оттопырив попу. И что ж она там делает интересно? Смотрю несколько секунд на ее возню под столом и, не выдержав шучу: «Алиночка, можете не вставать передо мной на колени, крепостное право уже давно отмени. Кофе было бы вполне достаточно!».
Я подошёл ближе к стоящей на четвереньках у моих ног секретарше. Присел, что бы оказавшись на одном уровне, посмотреть, что же она там забыла под столом. Взгляд мой опустился на соблазнительно оттопыренный зад, обтянутый брючками.
Интересно, а какой он на ощупь?? Да что мучиться предположениями и, не сдержавшись, опускаю руку на попу моей матрешки и легонько поглаживаю. А что? Очень даже приятно! Как бы в подтверждение того, что ощущения не обманчивы, член в штанах напомнил о себе, начал наливаться кровью.
Это что-то новенькое, мне никогда не нравились матрешки, я больше предпочитаю девушек вроде Моники. Чтобы лицо отретушировано косметикой и пластическим хирургом, да и к фигуре вышеуказанный врач тоже приложился, а в голове у этих девиц вакуум.
– Алиночка, или вы застряли?? А может, намекаете мне на что-то, своей откровенной позой?? Так вы не намекайте, прямо скажите! Я готов рассмотреть возможность расширения наших деловых отношений,– пошутил я с намеком. А вдруг согласится? Будет интересно, такого опыта у меня ещё не было.
Матрешка моя под столом признаков жизни не подавала, то ли прикайфовала от удовольствия, то ли боялась вылезать. Ну, не вытаскивать же ее из-под стола силой. Вот будет умора, как в детском стишке «тянули из болота бегемота». Я последний раз провёл рукой по попке своей матрешки, не сдержался, слегка сжал ягодицу и шлепнул, от чего моя помощница вздрогнула (значит все-таки прикайфовала), и, стукнувшись головой о столешницу завозилась. А я встал над ней и сказал: «Алина, неужели собираетесь целый день там сидеть?»
