— Но этой девушкой не можешь быть ты…
— Не могу…
— Чертовски жаль… Я понял. Насильно мил не будешь, — он хрипло рассмеялся и посмотрел на меня. — Но… Злат… Что будет с тобой? Дальше, я имею ввиду. Где и как будет проходить твоя новая жизнь?
— Парочка идей есть, — тепло улыбнулась я и, поднявшись с кровати, села рядом с ним, поцеловав в щеку: — Спасибо, что однажды не дал мне упасть… Я очень рада, что ты был в моей жизни. И не принимай за наглость, но я надеюсь, что однажды ты сможешь в неё вернуться самым лучшим другом. По крайней мере, я буду ждать…
— Состаришься, — усмехнулся он, но в ту же секунду серьёзно посмотрел мне в глаза: — Злат… Ты точно всё решила? Чёрт, я до скрипа зубов не хочу тебя отпускать. Не представляю, как жить дальше без твоих глаз, улыбки, смеха… Ты слишком глубоко забралась в моё сердце.
— Пройдёт время, и ты даже имя моё забудешь, — снова заставила я себя улыбнуться.
— Не забуду, — он осторожно обхватил рукой мой затылок и прижался своим лбом к моему. — Ты моя золотая девочка. Была и будешь всегда.
— Всегда, — шепнула я и, сильно зажмурившись, чтобы не расплакаться, поднявшись с пола, вышла из его комнаты, а затем и из квартиры.
Двадцать восьмая. Любовь
Спустя месяц…
Я влюбилась.
С первого аккорда, с первого нажатия клавиши, за которыми последовала невероятная мелодия. Он не закрывал глаз — как это предпочитала делать я, когда играла — и чуть хмурился, устремив взгляд небесно-голубых глаз в одну точку на фортепьяно. Безусловный и абсолютный талант.
Он даже на секунду не задумался, когда я попросила его сыграть то, что ему нравится и лишь тихо оборонил:
— Я играю новое. Всегда.
И то, что он играл восхитительно. Экспрессия, гармонично разбавляемая спокойными аккордами. Словно тяжёлая волна океана назревает, закручивается тугими кольцами и несётся к берегу, разбиваясь об него ласковой периной мелких брызг. Накал страстей, который неизменно заканчивается душевным спокойствием. Невероятно.
— Боже! Это круто! — выдохнула я, как только он оставил витать в воздухе последний аккорд.
— Спасибо, — засмущался он, укладывая свои ладони себе на колени.
— И так всегда? Ты запоминаешь то, что играешь? Записываешь?
— Нет. Я никогда не повторяю то, что уже играл.
Теперь многое понятно. Видимо, его родители наняли меня, чтобы организовать его талант. Скоординировать. Направить по канонам классической музыки.
Посмотрим, как я справлюсь.
В принципе, за всё время, что я преподаю игру на фортепьяно детям, ладить я с ними научилось, но обрывать полёт фантазии, что мне скорее всего предстоит с этим талантливым мальчиком, представлялось не лёгким делом. Это будет для меня своего рода проверка преподавательских способностей.
И, как оказалось, к преподаванию у меня лежит душа.
Когда я появилась на пороге тёти Иры — сестры мамы, с которой она не общается вот уже семь лет — и встал вопрос чем мне заниматься, где работать, она задала вполне простой и очевидный вопрос: а чем ты любишь заниматься больше всего?
Я долго сомневалась, что справлюсь, когда нашла своего первого ученика, но уже после первого занятия поняла, что сделать это обязана, потому что мне понравилось!
Творческие дети очень разные и всё без исключения по-своему особенные. А быть причастной к их возможным успехам в будущем, некоторым волшебством наполняло мою душу.
Но не смотря на преподавание, я не забывала о том, что мечтала и сама писать музыку.
Преподавание — мой хлеб, который неожиданно приносит ещё и удовольствие. Но заниматься только этим всю оставшуюся жизнь я не намеривалась. В свободное время я сочиняла, записывала аудио и отправляла запись везде, где её принимали. Пара мелодий пришлись по душе одному рекламному агентству, и я получила неплохой гонорар, позволивший расширить мою маленькую комнатную студию звукозаписи.
Ира — она просила называть себя исключительно по имени, тем более что была старше меня всего на десять лет — радовалась моим успехам, как своим, вызывая в моей душе, помимо благодарности за крышу над головой, жгучее тепло собственного счастья.
Боже! Она приняла меня так легко, так радостно! Не задала ни одного вопроса, обнимая, как родную дочь. А ведь, я даже не понимала, как мне это было необходимо на тот момент. А её дочь, моя двоюродная сестра, пяти лет влюбила меня в себя с первого доверительного касания своей руки к моей для того, чтобы отвести в свою комнату и показать игрушки. Теперь мы с ней лучшие подруги. С ними обоими.
Как я и предполагала отец оставил меня в покое, ожидая от меня неминуемой, по его мнению, капитуляции. Но я не оправдывала его надежд — ха, впрочем, как и всегда. Мама звонила пару раз, но упорно сбрасывала звонок, после моего ”алло”. Надеюсь, ей когда-нибудь всё же удастся переселись себя и спросить, как у меня дела или рассказать о своих.
За этот месяц я побывала у Васи. Говорить о прошлых событиях в моей жизни мы не стали, она словно чувствовала, что это не дастся мне легко, но я видела свет гордости за меня в её глазах.
Эрика и Аля не смогли со мной попрощаться, поэтому строго раз в неделю мы собираемся на обед в каком-нибудь из кафе. На последней встрече, которая была вчера Аля сообщила, что выходит замуж. Мы с Эрикой, как положено, визжали от радости за неё и, наверное, за это были приглашены на свадьбу. Последняя на волне эйфории поделилась с нами, что у неё завязываются серьёзные отношения, но умолчала о подробностях, дабы не сглазить.
По сути, я была счастлива. Я отыскала себя. Занимаюсь любимым делом, которое выбрала сама. Общаюсь с теми людьми, с которыми хочу общаться. Живу в доме, где всё наполнено гармонией любви. Я счастлива.
Но счастье не было полным без одного конкретного человека в моей жизни.
Я невыносимо скучала по Ярославу.
Особенно остро это чувствовалось, когда я оставалась наедине с собой: в кровати перед сном, в автобусе, в ванной комнате… И чем больше проходило времени, тем больше я убеждалась в том, что люблю его каждой частичкой кожи, каждой клеточкой мозга, всей душой.
Мне не хватало его… Безумно. Но я не знала, не могла понять, достаточно ли прошло времени, чтобы мы смогли начать всё с чистого листа…
Да и он никак не давал о себе знать. Вероятно, то, что случилось тогда в офисе дало трещину в его любви ко мне, и она не зарастала. И, возможно, ей не дано зарасти.
— Как у вас дела? — вывело меня из размышлений появление хозяйки дома. — Может быть, хотите кофе или чай?
— Хочешь прерваться? — улыбнулась я Арсению, подмигнув.
— Нет, спасибо, — очень вежливо ответил он. — Я хочу скорее научится играть то, что сочиняли великие люди. Но следовать партитуре не получается — пальцы сами начинают играть совсем другую мелодию.
