С облегчением выдохнув, я обошел Гетара по небольшой дуге и попал в комнату. С ближайшей полки взял в руки водолазный костюм. Жутко не хотелось напяливать на себя эту прорезиненную и пропахшую потом ткань, но ничего другого из одежды у меня с собой не было.
Вздохнув, я стал натягивать на себя этот резиновый костюм. Страж, стоя чуть в стороне, мгновение разглядывал меня, а затем вошел за мной в комнату. Тут же из стены выдвинулась еще одна полка. На ней лежал небольшой аккуратный сверток. Страж молча взял его и протянул мне.
— Возьми.
Я осторожно взял сверток из рук Гетара, непроизвольно прикоснувшись к его пальцу. Меня обдало холодом, как будто я прикоснулся голой рукой к металлу на морозе.
Поежившись, я развернул сверток. Это оказался комбинезон из мягкой, почти невесомой сероватой ткани.
О! К нему еще и мягкие тапочки в форме низких ботинок.
Хорошо!
Я быстро влез в эту новую для меня одежду. Сидит немного мешковато, но ничего, зато совсем не стесняет движений и невесомая, совсем как пух. Я нагнулся и надел на босые ноги мягкие и приятные на ощупь ботиночки. Долгие пять секунд я стоял с открытым ртом и смотрел, как мягкая ткань обуви срастается с тканью комбинезона, превращаясь с ним в одно целое. Затем комбинезон обтянулся по моей фигуре. На ногах уплотнились подошвы, приняв с внутренней стороны форму моей стопы. Стараясь ничему не удивляться, я восхищенно выдохнул.
Да уж… Технологии… То ли меня еще ждет впереди.
Подойдя к рюкзаку, я расстегнул его лямки и достал из него свой кортик. От накатившего ощущения смертельной опасности затылок моментально заморозило могильным холодом.
Я замер на месте, медленно выдохнул и, разжав пальцы, уронил Черныша обратно на рюкзак. Стоял так несколько секунд, боясь даже пошевелиться.
Чёрт, как же опрометчиво я поступил… Глупо, не подумав…
Главное сейчас — не паниковать и не делать резких движений, может, всё еще и обойдется. Но так долго продолжаться не может, надо действовать…
Не разворачиваясь, я медленно показал свои руки и тут же ощутил, как взгляд стража перестал сверлить мой затылок, чувство опасности быстро отступило и сразу же сошло на нет.
Я прощен или сделал всё правильно?
Спокойно, без суеты и резких движений плавно переложил клинок на полку, потом достал из рюкзака стеклянную бутылку с питательной смесью и отвинтил крышку.
— Будешь? — я медленно обернулся и, шалея от своей наглости и бесшабашности, протянул бутылку Гетару.
Он принял ее из моих рук и осторожно поднес к своему лицу. Его и без того жесткие черты на мгновение закаменели, и в это же мгновение я прям почувствовал, как в его голове заработала мощнейшая химическая лаборатория, разбирающая эту жидкость на молекулы, пытаясь определить ее состав.
Через пару секунд страж закрутил крышку и вернул мне бутылку обратно.
— Это для тебя… Рассказывай, — тяжело роняя слова, произнес он.
Пока Гетар через запахи пытался определить состав содержимого бутылки, я смотрел на него и робел, как нашкодивший ребенок перед грозным милиционером. Я изо всех сил старался не показать вида, как мне в этот момент не по себе. Загадочность стража, его непредсказуемая реакция на мои необдуманные действия и несокрушимая мощь его литых мышц кричали мне — опасность! Будь предельно осторожен! Одно неверное движение или неправильно сказанное слово, и всё!
Мне казалось, что стоит ему только пошевелить мизинцем, и от меня мокрого места не останется. И никакое ускорение мне в этот раз не поможет. Да, в этот момент страж внушал всем своим видом ужас и трепет, и мне было абсолютно не стыдно признаться себе — я его боялся, чувствовал себя перед ним совершенно беспомощным и голым. Ауры у него нет, гипноз тут бесполезен, а чисто физически он просто разорвет меня голыми руками, да и всё!
Первый раз в своей жизни я испытал настоящий животный страх перед кем-то. Но раз я всё еще жив, то… Я медленно отвинтил крышку и, понюхав содержимое бутылки, сделал малюсенький глоток. По пищеводу в желудок спустился теплый комок и уже оттуда, разделившись на молекулы, побежал по венам, наполняя всего меня силой и энергией. Чувство дикого голода, терзавшее меня с момента пробуждения, постепенно отступило, запрятавшись где-то там глубоко внутри.
— Гетар, могу я тебя спросить?
Он смотрел на меня, не реагируя. Я почему-то решил, что такое поведение является знаком согласия.
— Мне удалось пробудить Зотов? — решил я прояснить для себя волнующий меня момент.
Во взгляде Гетара что-то изменилось, и он, чуть помедлив, ответил:
— Для этого тебе нужен бриал. Но прежде — твой рассказ.
Я кивнул.
«Значит, получается так, — подумал я, закручивая крышку на бутылке. — Никого я пока не пробудил, а просто активировал резервный источник питания в той комнате и всё. Только мне вот пока непонятно, как страж допустил до такого? Сам, что ли, не мог нажать на тот стержень, пока был в таком же состоянии, как и сейчас? Или что-то здесь произошло непредвиденное, какой-то сбой, и из-за него он экстренно перешел в энергосберегающий режим? Ладно, узнаю об этом позже… если, конечно, выживу. По-моему, этот Гетар не собирается со мной церемониться».
Сейчас мне ясно только одно — он выполняет какой-то свой, прописанный ему ранее протокол, и только после этого примет решение — допустить меня к пробуждению зотэрианцев или всё-таки уничтожить. Ну что же, мне скрывать нечего, я готов рассказать ему всё, что знаю, не зря же я к этой встрече так тщательно готовился.
Мне уже стало понятно, что по моим эмоциям он считывает всё, что ему нужно, поэтому сказал ему прямо:
— Если не упускать никаких деталей и рассказывать всё подробно, то это может занять немало времени. Ведь по нашим расчетам с того момента, как остатки клана Кинхов и всех остальных зотэрианцев спустились в убежище, там, — я направил указательный палец вверх, — прошло более пяти тысяч лет, или, как говорил нам Крон в своем послании — местных циклов. Местный цикл — это двенадцать месяцев. Месяц распределяется на разное количество дней — семь месяцев по тридцать одному дню, четыре по тридцать дней и один двадцать восемь или двадцать девять в зависимости от того високосный это год или нет.
Я на миг прервался. Страж застыл как статуя и, не мигая, смотрел прямо мне в глаза. В этот раз я не ощущал в отношении себя никаких негативных эмоций, поэтому спокойно продолжил:
— Високосный год наступает раз в четыре года. В одном дне — двадцать четыре часа, в одном часе — шестьдесят минут, в одной минуте — шестьдесят секунд, в одной секунде...
— Шесть тысяч четыреста восемьдесят семь местных циклов, два месяца и двадцать четыре дня, — перебив меня, проговорил Гетар, затем приподнял руку и шевельнул пальцами. — Продолжай.
Я удивленно посмотрел на него. Ого-го! Без малого шесть с половиной тысяч лет? Да уж… Профессор Боголюбов сильно ошибался в своих расчетах.
