Сердце взвыло, знаменуя потерю пятидесяти процентов здоровья.
Это точно был босс. Рейдовый босс или страж храма. Теперь сомнений не оставалось в том, что эта тварь является последним нашим препятствием перед получением звериного имени.
Сегинус, появившийся за спиной твари, принялся снова кромсать чудовище мечами.
Сердце сжалось, принимая удары, после чего затуманилось и покрылось облачком мрака. Способные сражаться члены отряда принялись вливать весь свой урон, всю свою силу в отступившее порождение зла.
С глухим стуком опустилось на камень Альфия. Я лишь уголком глаза успел заметить ее падающее тело в момент опустошения моего бара маны.
Мрак разлился у нас под ногами и нисходил волнами. Чудовище применяло свою ульту, сильнейшую боевую способность. Я едва успевал менять цели для регенерации и оберегов. Полоски здоровья друзей просаживались в красный сектор быстрее, чем я успевал колдовать исцеления.
Белесое облачко последней активной хиллки, облачной ауры, укрыло товарищей, восстанавливая запасы здоровья. Вторгаясь в храм павшего бога следовало предполагать подвох. Сердце Тьмы — вполне себе достойный подвох, с которым я предпочел бы никогда не встречаться.
Остатки сомнений из головы выметали мысли о Ласке, оставшейся в одиночестве в другом домене, у Танатоса. Последний процент синхронизации с пустотой, как на зло, всё не приходил.
В последнем смертном круге стояли, спиной к спине Я, Мархи, Сегинус и Ранника. Из девяти осталось лишь четверо. Земля стремительно меняла очертания. Пространство с каждой секундой все больше походило на могильник. И убранство заброшенного тысячи лет назад храма лишь дополняло всеобщей атмосфере оттенок обреченности.
Потеря половины процентов здоровья босса ознаменовалась изменением поля боя. С каменного пола, от устланной, как песок, костной мукой древних разумных, поднимался бурый туман. Темная кровавая взвесь из цветов хаоса и той мерзости, которая породила заражение в храме.
Старинные барельефы осыпались под мощными ударами Сердца. Оно выступало из бурого мрака, объятое десятками пылающих бурым копий себя самого. Пространство напоминало истинный ад, где хтоническая тварь пожирала души героев. Со всех сторон на остатки отряда ринулись крошечные копии сердца, сгустки мрака и кровавые твари. Тварь призвала своих слуг, всех тех, кто прежде сбежал при открытии пути к этому месту.
Враг вовсе не боялся того, что находится тут, о нет! Осознав, что добыча сама идет в ловушку, порождения извращенной стихии просто позволили нам самим прийти ему в пасть. Или даже нарочно разыграли все это нападение. Ведь однажды нечисть уже смогла нас заманить в ловушку с порталами. Кто знает, как пошел бы бой, будь сейчас с нами Мероу.
— Почему они медлят? — спросила Мархи.
— Они пришли не атаковать, — заметил я. — Посмотри на запас жизни. Тварь восстанавливается за счёт миньонов.
— Мы должны идти в контратаку, — сквозь зубы прошипел Сегинус.
— Я пойду первой, — с обреченной сталью в голосе произнесла Рани.
— О чем ты? — в глазах темной стоял ужас.
Ранника повернулась к нам.
На мгновение вся пещера погрузилась в абсолютную тишину. Большая часть мелких тварей лежала неподвижно, и восстановившее часть сил Сердце готовилось вновь вступить в бой.
Повязка бывшей полуэльфийки валялась на холодном камне в окружении костяной пыли. Лицо чародейки имело пять глаз, а рот неестественно плавал рядом со своим двойником на подбородке. Черты девушки начинали перемешиваться между собой по лицу, как это происходило с тварями. Ещё немного, и мы не сможем отличить её от одного из чудовищ.
— Ты… — темная не смогла связать слова в предложение.
Снежная белизна! Снежный оберег, снежная белизна!
На крохи восстановившейся маны я произнес заклинания. Они окружили девушку сиянием, но жуткие искажения в ее лице стали только заметней — левый глаз расслоился и теперь на ее лице зрительных центров стало еще на один больше.
— Я пойду первой — повторила Рани.
Она подняла руки, окутываясь заклинаниями воды и смело выходя на встречу ужасному монстру.
Дежавю.
Никто не обратил внимание на прощание девушки. Нет никаких первых на фронте. Единой силой вся наша четвёрка двинулась в сторону твари.
Щупальца Сердца Тьмы несколько раз прощупали нашу защиту, резко облетая со всех сторон.
С рук сорвалась серия паровых плетей, а когда тварь подлетела ко мне, я разорвал круг с товарищами, призывая морось потерь. Но жгуты-щупальца лишь окружили меня с двух сторон, выбивая заклятие и сбивая каст.
Нефтис! Если от тебя еще хоть что-то осталось в этом мире, помоги!
Сердце Тьмы склонилось рядом со мной, и десятки крошечных жгутов оказались на уровне моих глаз. Даже не смотря на то, что зрительных органов у монстра не наблюдалось, я знал, что чудовище просто пожирает меня своим взглядом.
Сдвоенный удар щупалец прошел рядом со мной, пробивая насквозь грудь Рани. Я вновь принялся за серию целительных заклятий, однако монстр воспользовался моментом, чтобы устремиться к животу Сегинуса для печально известного добивающего приема. Я был вынужден послать регенерацию еще и в него.
Недостаточно маны.
Блядь!
Истекающая кровью Ранника продолжала раз за разом серии ледяных игл. С такими ранами выжить было нельзя, но мутации хаоса на сей раз сработали ей в плюс, позволяя продолжать наносить урон даже лишившись большей части органов.
Рани… боги… Нефтис, Тефнут…
Новая серия заклинаний, и новые сообщение от мира о нехватке маны.
— Вот и конец, целитель? — послышался усталый голос Мархи.
Темный паладин стояла спиной к моей спине. Мы остались только втроем с ней и дроу в окружении тел павших товарищей. Сердце Тьмы было на одном издыхании, как и мы сами. Над его алеющим баром жизни мерцало приятное сердцу «тяжело ранен».
— Мы сможем, — уверенно соврал я.
Вообще-то ложь — признак неуважения. Но сейчас я не хотел, чтобы последние секунды жизни лунной эльфийки были лишены надежды. Я не сумел изменить судьбу. Марш обреченных неудачников закончится здесь и сейчас.
Следующей целью способности с мгновенным убийством Сердце Тьмы выбрало меня. К счастью, магия пустоты сделала его слегка заторможенным, да и тяжелые раны давали о себе знать. С треском враг врезался в меня, но на свою беду лишь получил новый урон от окутавшего меня пустотного марева. Тело источало темно-лиловые миазмы, повышая сопротивление силам чудовища.
Ну же, пустота, где ты? Прежде ты поднимала мне проценты синхры за пару кастов проклятой силы. Так почему же ты медлишь теперь? Если бы я обратился в порождение злобной стихии с самого начала, стольких смертей удалось бы избежать!
