— Постой, я вовсе не…
— ВАЛИ НАХРЕН!!
За ржавыми качелями, если углубиться в лес, можно отыскать не менее ржавую, с одним только напоминанием на краску, игровую конструкцию для детей. Все казалось отчего-то таким знакомым, и в то же время далеким. Стремясь прогнать наваждение, я призвал слово силы «инвентарь». Просто чтобы увидеть полупрозрачный интерфейс общения с миром.
Если же уйти еще дальше, можно отыскать остаток широкой аллеи. Когда-то здесь были экзотические растения, судя по причудливой изогнутой форме мертвых стволов. А следом за мощеной дорожкой начинался широкий мост. То, что Мархи ведет нас именно сюда я даже не сомневался.
Шесть часов привала. Может быть, уже около четырёх или трёх. Это время казалось тяжелым, словно каждая секунда обладала реальным весом. Мрачное, тихое и тяжелое время, якорем прибивавшее к мощёной дороге мертвого острова. Последней локации перед входом в храм Тишины.
Отсюда его не было видено, но я чувствовал где-то впереди его нависающую над нами громаду. Если бы не Ласка, я ни за что бы не пошел дальше. Нет, я бы не бросил товарищей, как опасается Мархи, но сделал бы всё, чтобы убедить остальных оставить эту затею.
К месту стоянки я вернулся не скоро. При виде меня темная облегченно вздохнула. Не хочу знать, о чем она думала. Кроме неё никого в бодрствующем состоянии не было. Даже Ранника уже вернулась и спала, как убитая.
Было тяжело на нее смотреть и еще тяжелее отводить взор. К счастью, на помощь пришла темная, правильно истолковав мой взгляд:
— Значит, ты уже в курсе.
Я кивнул.
— Выходит, запах. Ну, на ближайшие несколько часов от нее будет пахнуть исключительно травами и алкоголем. Она пришла уже такая, в обнимку с бутылкой настойки.
Запах? Действительно, от Ранники исходил какой-то кислый неприятный аромат, но я не придал этому большого значения. Так же пахли чудовища наверху, но их кровью могла пропитаться экипировка. А эмоции её для пустоты ощущались как нектар богов, перебивая все иные чувства. Но рассказывать, как на самом деле мне удалось раскрыть тайну водной волшебницы мне что-то не хотелось.
— Слушай, Мархи, — решил я перевести тему. — Тебя, случаем, Лесат ни о чем не просил сегодня или вчера?
— Хм. Не припомню ничего серьезного. Разве что по хозяйству какую-то мелочь, но ты ведь не об этом?
Так и думал. Никого искатель не просил кроме меня. И Ранника даже не думает о спасении, она просто покорно приняла свою участь и глушит тоску алкоголем. Да и темная так обрадовалась моему появлению сейчас, потому что боялась потерять свой элемент неожиданности в пророчестве Мыши и такой важный хилл. А теперь, после гибели Руты, все начинают вспоминать, что живым отсюда не должен бы вернуться никто. Только моя судьба из всех в отряде неизвестна, им же всем смерть предсказана еще до начала похода.
— Почему вы отправились в это путешествие, если ты знала о предсказании?
— Кажется, этот вопрос у нас с тобой уже обсуждался, — помрачнела эльфийка.
— Зачем на самом деле мы здесь? — продолжил настаивать я.
— После Руты и Ранники это уже не имеет значения, Сион. Успокойся.
Я сделал глубокий вдох и последовал совету темной. Этот совет вообще стоит слушать в любой ситуации, даже от врага, не то что от лидера отряда и товарища по оружию. Но точка зрения от этого у меня не поменялась.
— Я спокоен. Просто хочу понимать все до конца. И в любом случае я останусь с вами, каким бы ни был твой ответ. Знаешь, отправляясь в отряд с обреченными глупо считать себя заранее спасшимся особенным. Моя судьба просто не может быть точно предсказана с помощью ее магии, но зато с этим отлично справляется логика. И я уже тогда ей давал согласие на этот путь.
Мархи ненадолго затихла, а я, чуть подумав, решил добавить еще:
— Мой посох, — лунная эльфийка едва заметно вздрогнула. — Я достал его из храма старшей сестрёнки нашей цели. Так что я знал, на что шел, и пока не очень удивлен. Огорчен, расстроен — да. Но не удивлен.
— Всё не так просто. Я уже говорила о том, какая редкость доставшаяся мне карта. Многие, заполучив её, поступили бы так же.
— Даже зная предсказание?
— Предсказание имеет свои тонкости, лекарь. То, что наш путь обрывается в храме, может означать не только нашу смерть. Если мы найдём кровь древних, то наш путь тоже оборвётся. Выпивший её перестанет существовать как безымянный, но переродится именным с редкой зверянской расой. Пророчество о смерти не всегда означает именно смерть.
— Может, я и пустотник, но я никогда не брошу товарища, — улыбнулся я, стараясь приободрить нашего лидера. — Ударить в спину могу, тут уж не обессудь. Не по своей воле — стихия такая. Но постараюсь этого не делать. — В конце фразы я улыбнулся, пытаясь снизить напряжение. И это сработало.
Мархи сдержанно улыбнулось, а в её взгляде мелькнула благодарность.
— Спасибо, Сион. Не представляю, каково это — быть пустотником с таким добрым сердцем. Надеюсь, ты выживешь в храме. Надеюсь, мы все выживем. Кроме Руты. А может, и Ранники…
— Как лекарь, я сделаю всё, чтобы мы выжили и вернулись с победой. Включая её. В конце концов, я ведь неучтённый фактор в предсказании Мыши.
Но темная печально покачала головой:
— Надеюсь, так и будет, Сион. Но знаешь, почему нельзя предсказать судьбу пустотника? Потому что у него нет судьбы. Заражение пустотой само по себе — акт пожирания собственного будущего.
— Ии..? — непонимающе потянул в ответ я, но в голове уже начали мелькать довольно мрачные картины.
— Нельзя существовать без судьбы, Сион. — тёмный паладин пристально посмотрела мне в глаза, и я с трудом выдержал не отвести взгляд, не смотря на то, что хрупкая эльфийка была на полторы головы ниже меня. — Вы как злые духи, что утратила тела, но оставила на земле свои души, дабы досаждать живым. Только наоборот.
Потеряли душу, но остались в живом теле. Нефтис, это все объясняет. Неконтролируемые вспышки голых инстинктов. Жрать, насиловать, похищать чужой свет. Поглощать души других, чтобы хоть на мгновение ощутить себя живым существом. Хотя твое тело и так здорово и живо.
— Ясно. У меня будет просьба, Мархи.
Эльфийка провела рукой по своим коротким угольно-черным, как у всех лунных эльфов и навов, волосам, и грустно усмехнулась:
— Ты обещал не убегать. Извини, я не приму просьбу отказаться от этой клятвы.
— Нет, — я вернул лидеру печальную усмешку. — Другое.
— Тогда я слушаю, — голос эльфийки стал серьезным.
— Завтра в бою не стесняйся бросать меня в самое пекло. Как будто я уже обречён.
— Хорошо, — не стала спорить тёмная, но не удержалась от вопроса. — Но зачем это тебе? У тебя ведь всё ещё есть шанс вернуться с в город с фиалом и именем.
