— Характеристики я уже распределила, — продолжила свой ответ девушка. — А теперь записываю в блокнот принцип «огненного снега».
От неожиданности я вздрогнул. Уже успел забыть свой невинно оброненный вопрос. Но все же продолжил беседу:
— Это была легендарная магия? — полюбопытствовал я. Очевидно, что легендарным заклятие не было, но подобное предположение должно польстить девушке.
— Нет, — довольно улыбнулась Рута. — Эпическое. Но много ли ты знаешь магов, создавших собственный путь в магии огня? Кстати, есть мысль как сделать такой снег лечебным с твоим «опалением».
Значит, это был эпик? Всего на одну ступень ниже от самого лучшего.
— Воу! Это действительно круто! Может, поделишься секретом?
— Если подумать, твое заклятие здорово меня выручило в бою. Можно даже сказать, в паре мест оно мне спасло жизнь, так что поделюсь.
[НЕОПРЕДЕЛЕНО] Рута предлагает вам запись «Светяшки».
— Это я так его назвала для себя. Забей. Если получится что-то новое создать этой техникой, оно все равно предложит по-своему назвать. И со мной не забудь поделиться, идет? Принцип работы у огня и воды разный, так что вряд ли сработает, а вот твоя… вторая стихия…
Рута все это проговорила практически на одном дыхании, что было для нее не свойственно. Но на лицо были и физическая усталость бессонной ночи, и магическое истощение от постоянного каста. А еще я неприятно отметил, как девушка вдруг запнулась, вспомнив о моей демонстрации пустоты в бою.
Теперь они все знают, кто я. Пустотник. Чудовище. Поэтому все так старательно отводят глаза. Или не все? Лесат сделал вид, будто ничего между нами не изменилось. Терми пока не реагирует никак. Мархи с самого начала и так была в курсе. Мероу? Да, вот кто предпочел бы, чтобы я оказался отсюда как можно дальше. Сегинус? Альфия? Дроу, кажется, плевать, или он уже и так об этом догадывался. А вот копейщица пока никак не реагирует. Сидит мрачнее тучи, как и её подруга Ранника. Выходит, все, кроме Мероу, не против моего присутствия. По крайней мере пока. Это радует. Но почему Рута так расположена ко мне после всего увиденного в бою?
— А ты, кажется, не боишься меня, — я произнес эту фразу как можно мягче, словно боясь испугать девушку.
Но маг огня семьдесят второго уровня и в целом весьма уверенная в себе личность, была не из тех, кого можно напугать полудохлым пустотником. Тем более что разница в силах у нас была огромна. Пустота может нас уровнять, но вряд ли даст превзойти в бою.
— Не так сильно, как остальные, — криво улыбнулась пиромант. — В отличии от них, я понимаю природу того, что с тобой происходит.
— И что? — тут же выпалил я. Возможно, слишком громко, потому как Рута укоризненно посмотрела в сторону остальных членов отряда, все еще поглощенных своим спором.
— Когда понимаешь, боишься меньше, — пояснила она. — К тому же, у меня дома пустотники не редкость. Многие из них ищут убежище в мире клеток.
— И что по твоему со мной происходит?
— Синхронизация же. Твоя вторая стихия ведь отвечает за безумие?
— Отчаянье, — машинально поправил я, вспомнив слова Ласки.
— Действительно. Безумие — это аспект хаоса. Но думаю, не только отчаянье, — пояснила Рута. — Суть везде одна. Тебя поглощает стихия. В городе это называют стихийной одержимостью. Жаль, что ты не маг огня, и никогда не почувствуешь на себе дыхание Инферно, так что мои сравнения тебе ничего не дадут. Суть же твоей стихии и ее родной дом — так себе место. В любом случае, твои проблемы касаются всех магов с высокой синхронизацией. Ты сам становишься частью того, чем управляешь. Просто угасание личности мага в другой сфере происходит во много раз медленнее, и зачастую безболезненно.
— Угасание? — переспросил я.
— Это же основы стихийной магии. Каждый аспект синхронизируется с заклинателем. Создается своего рода путь для стихии. Чем эта связь прочнее и шире, тем больше сил готова тебе подарить магическая сфера, но вместе с тем, пропуская её через себя, ты и сам становишься ближе к ней. Все маги одной силы примерно схожи между собой. Разница лишь в том, что связь с естественной стихией не настолько разрушительна. Нашим телам и душам намного легче с тем, что мы понимаем и в чем нуждаемся. Но такие стихии, как бездна, хаос, пустота и прочие, изначально не предусмотрены нашей природой. Ты сам назвал пустоту отчаяньем. Много психика нормального человека сможет так существовать?
— А угасание — это чрезмерная сихронизация, так? — сделал я предположение.
— Не совсем, но близко. Это потеря своей личности с желаниями, эмоциями и свободой воли. На самом деле, этот термин шире, но в теории магии — это когда вместо мага начинает думать сама магия. Явление это касается всех активных пользователей стихий, но угасшие стихийники зачастую безобидны. Смотрят часами в одну точку, забывают себя. Если интересно, поищи путь в домен книжников — там полно таких. Но вот с чужеродными сферами угасание становится синонимом одержимости. Такие…
В глазах у девушки горели легкие огоньки, какие бывают у поймавшего кураж лектора, и она хотела было продолжить свою речь, когда нас прервал возглас Терми:
— Хэй, а мы как бы не двигаемся, — обрадовал он нас.
— В смысле? — спросила Мероу.
Мы же с Рутой и Лесатом начали озираться вокруг. Будучи окруженными тьмой, было сложно понять, движешься ли ты куда-то. Но очень скоро я сообразил — шума нет. Вообще никакого отзвука от железного механизма или медленно ползущих каменных плит. Абсолютная тишина. Сомневаюсь, что это кто-то заботливый на ходу смазал нам шестеренки в этой штуковине.
— Ладно, потом напомни, преподам пару уроков теории магии, — устало кивнула огненная волшебница, призывая несколько ее любимых огненных снежинок.
Крошечные огненные звездочки, заключенные в прозрачные шары, воспарили высоко вверх, принявшись облетать со всех сторон конструкцию лифта. На лице у девушки отразилась задумчивость, после чего прозрачные шарики лопнули, и горящие точки обратились в медленно тлеющие летучие факелы. Выглядело бы эффектно, если бы несчастная Рута не готова была повалиться от усталости. Я активировал облачную ауру и снежный оберег, пытаясь хоть немного облегчить её муки.
— Вижу! — произнёс Лесат, указывая пальцем на край каменного лифта.
Огромная лиана, наверное, толщиной в метра в три-четыре выныривала из тьмы, подпирала самим своим уголком траекторию движения конструкции и вновь уходила во тьму, параллельно расходясь новыми ветками. Неведомое растение имело угольно-черную кору, и местами было покрыто сгустками марева. Такой тёмный туман с красноватым отливом я уже имел радость созерцать, когда смотрел на утопавший в нем пол пещеры.
Ну что ж, теперь я хоть знаю, что это за явление и откуда оно берется. И начинаю примерно представлять, что нас ждет внизу.
— Нужно проверить, не опасны ли эти испарения, — подал я голос.
