Карла под столом сжала левое яичко Траволты своей титановой рукой.
– Это ущемление! – поморщился от боли Траволта.
Карла сделала вид, что не заметила.
– Вы слушаете и выполняете приказы. Иначе дело не пойдет!
– Так точно, мэм, – сказал Шон Пенн, прикуривая очередной «Кэмел» от окурка.
– Ник Кейдж, Салли Мэй и Джим Керри, вы отвечаете за зенитку на крыше Chipotle
[55]. Контролируйте холмы. Как только увидите страйдеров, стреляйте. Ваша задача – заманить их внутрь и бросить там, а самим покинуть позицию. Но стрелять до последнего. Выведите их на Кросс-Крик-роуд. Прямо на наши клейморы
[56].
– Сделаем из этих инопланетных сучек конфетти, – захлопала в ладоши Гвинет Пэлтроу.
Боевая раскраска изменила ее.
– Станцуем под музыку их агонии.
– Это их слегка задержит, – пояснила Карла. – В этот момент мы с Пэлтроу и Шоном запустим фосфорные гранаты от Urban Outfitters. Отвлечем их, обойдем с фланга. Потом подключаются Уиллоу, Траволта и саентологи. Вы будете стрелять плазменными бластерами из «Таверны Тони», греческого ресторана.
– Эх, «Таверна Тони», как же я ее люблю! – выдохнул Траволта. – Жареный халуми. Стоит каждой проглоченной калории.
– Серьезно? Ну что ж, сегодня вечером там подадут жареного инопланетянина. – сказала Карла. – Они попадут под перекрестный огонь. Когда Керри, Кейдж и Салли Мэй заманят их в Chipotle, открываем плотный огонь и отрезаем пути к отступлению. Классическая ловушка талибов. Именно так я потеряла руку и ногу.
Карла задрала штанину, чтобы показать титановую ногу. Все воспряли духом. Наглядный пример, что слабые могут победить сильных, настолько вдохновил актеров, что они заспорили, кто впишется со своей репликой в историю.
– Сделаем из марсианок вдовушек, – сказал Шон Пенн.
– Превратим их в фарш и разжуем! – предложил Джон Траволта.
– Посыпем солью этих СЛИЗНЯКОВ! – добавил Ник Кейдж.
– Будем убивать ради убийства и радоваться внутренним изменениям! – воскликнула Гвинет Пэлтроу. – Я прыгну сальхов на их гребаных кишках.
– Не уверен, реально ли это, – подключился Керри. – Но не смею сомневаться.
Ночное небо отсвечивало грязно-красным.
Дождь лил как из ведра, когда они тащили оружие по Тихоокеанскому шоссе и стали переделывать торговый центр в цех для уничтожения инопланетян. Закопали мины вдоль Кросс-Крик-роуд, выбили окна «Таверны Тони» и Urban Outfitters и завалили витрины мешками с песком, превратив в артиллеристские гнезда. С помощью самодельной лебедки они затянули зенитный комплекс Кейджа на крышу Chipotle, сгибаясь под тяжестью не только стали, но и горя всех, кто жил до них, – людей, благодаря которым горел огонь жизни, миллионов мучеников Камбоджи и Помпеи, безымянных жертв, вычеркнутых из учебников истории за несоответствие центральной линии.
Керри сидел с остальными, накрывшись брезентом, и думал про этих павших. Он знал, они станут такой же группой, если погибнут тут, и некому будет рассказать их историю. Кейдж в бинокль изучал обстановку на холмах. Салли Мэй опустилась рядом с орудием, закатала рукава и выдернула из гнезда свою искусственную руку. Из кости торчал титановый болт, перетаскивая ящик, Мэй натерла кожу на культе. Она втирала мазь, а Керри сжимался от первобытного страха.
– Ты боишься? – спросил он Салли Мэй.
– Чего?
– Этого.
– ГЛУБОКИЙ СОН!
[57] – Кейдж попытался перекричать дождь.
– Ну, даже не знаю. По-разному бывает.
– Что ты имеешь в виду?
– Бывает так, что крутые парни всхлипывают, зовут мамочек, – вздохнула Салли Мэй. – Потом у них в глазах появляется ужас, как будто пришло время платить по счетам. Они перепуганы. А другие, наоборот… Уходят спокойными и собранными.
– Но конец для всех один, – вздохнул Керри. – Все исчезает, все забывается.
– Да, – сказала Салли Мэй. – Все исчезает, все забывается.
– Я не боюсь, – сказал Кейдж. – Я тысячу раз жил и умирал.
– Это ты себя успокаиваешь, – заметил Керри. – Эго лезет из кожи вон, чтобы подавить страх смерти. Мы прячемся в великих историях. Супергерои, богочеловеки. Слава – это чума разума; мы думали, она сделает нас бессмертными, а она сожрала наше драгоценное время.
Прежняя житейская суета ушла на задний план. Какой теперь от этого толк? Годами бился как рыба об лед – ради чего? Керри вспомнил про рыбу фугу, которую видел по «Би-би-си». Жалкое создание, крошечные плавники, выпученные глаза, мозги с маковое зернышко. Заурядная, откуда ни глянь. Но там, глубоко под водой, на морском дне, она извивается на песке, образуя потрясающий геометрический узор с идеальными пропорциями, не уступающий по сложности мандале. Все ради привлечения партнера, ради того, чтобы передать гены. Чем он отличается от рыбы? У нее тоже талант. Но рыба вряд ли знает, что такое паническая атака… Керри прислонился к мешкам с песком: голова закружилась, сердце заколотилось как сумасшедшее.
– Я уже на грани, ребята, – сказал он. – Не уверен, что от меня будет польза.
Над холмами вспыхнул багровый свет. Кейдж выцарапывал ножом свое имя на черепичной крыше. Керри осмотрел хребет в бинокль. Снова вспышки. Ярче, ближе. Он навел бинокль на «Таверну Тони». Траволта спорил с Уиллоу, явно отказываясь присоединиться к остальным, настаивая на драматическом выборе, героически поставив одну ногу на мешки с песком а-ля Вашингтон, пересекающий Делавэр. На другой стороне дороги, в бункере, когда-то бывшем Urban Outfitters, сидел на корточках Шон Пенн и курил очередную сигарету. Она вывалилась у него изо рта, а в глазах появился страх, от которого у Керри сжалось сердце, когда он тоже увидел их в бинокль.
– Боже милостивый…
Инопланетная команда по зачистке.
Хуже гигантских роботов. И хуже гигантских змей. Это были гигантские роботы, которыми управляли гигантские змеи, синтез библейских и научно-фантастических ужастиков, люди Тэна Кельвина в своем настоящем обличье, омерзительные змеиные парни, – те самые, о которых рассказывал Кейдж. Пилоты экзоскелетов из блестящего сплава, двуногие боевые роботы со знаками отличия за все разрушенные ими миры. Иероглифы апокалипсиса украшали их костюмы – футуристические, если бы наши герои еще верили в осознанное будущее.
– Чья очередь писать великую историю? – спросил Кейдж. – Поддай им жару, Салли Мэй!
