История мести.
– Пора ухлопать президента женскими руками, – объяснил Тарантино.
– Хм?
– Освальд. Бут. Хинкли, ну, почти. Почему-то все самое интересное достается мужчинам. Конечно, речь не про достойного президента. Я говорю про какого-нибудь равнодушного ублюдка-извращенца. Лет через двадцать-тридцать. Какого-нибудь ненасытного засранца, подкупившего избирателей, и про его падких на деньги лизоблюдов. Им не поздоровится, когда моя девочка надумает штурмовать Белый дом.
– Кто она?
– Их гребаная карма! – возбужденно выкрикнул Тарантино. – Чистейший эстроген с характером. Она сравняет счет, превратит в пепел весь кабмин и, наконец, свернет жирную шею этому ублюдку. Она отомстит за два миллиона лет и тысячи поколений женщин, осмелюсь сказать – умных и сильных, которым приходилось ублажать неполноценных мужчин. Она Божий гнев, черт побери, и ее зовут Лилит, первая женщина на Земле, понимаешь? В общем, получится вся эта гребаная библейская штука, публичное достояние, черт побери, а если цензоры прицепятся, пошли они в задницу!
Джорджи потеряла дар речи. Она знала, как Тарантино спас карьеру Джона Траволты. Как сделал звезду из Умы Турман, вернул популярность Брюсу Уиллису.
«Неужели это не сон?» – подумала Джорджи.
Кажется, настал и ее звездный час.
– Нас могут прослушивать, поэтому опустим подробности. Мы и так уже произнесли некоторые триггерные слова. Даже «триггер» – это триггерное слово. Черт. Я сейчас в Палм-Спрингс. Сможешь приехать на следующей неделе?
– Конечно.
Той ночью Джорджи пересматривала «Убить Билла» и «Джеки Браун», но больше витала в облаках, чем следила за сюжетом. То и дело отвлекаясь от экрана, Джорджи переносилась вглубь сознания, где уже видела себя Мстительницей Лилит, поливала из автомата плохих парней, без угрызений совести сворачивала им шеи.
Всю неделю Джорджи не сходила с беговой дорожки и придерживалась кетогенной диеты, сбросив два с половиной килограмма за шесть дней. Она занималась крав-мага
[39] с Ави Аялоном и будила призраков прошлого, чтобы наполнить яростью горячее сердце своей героини. Джорджи разжигала ненависть к Митчеллу Сильверсу, Счастливчику Дили, даже Керри. Она понимала, что наступил момент, которого ждала всю свою жизнь, и не жалела сил.
Все шло своим чередом.
За день до поездки в Палм-Спрингс Джорджи разглядела морщинку.
Новую морщинку.
Прямо под носом.
Плевок в ее красоту, признак увядания. Впрочем, за двадцать лет в Голливуде Джорджи научилась решать такие проблемы. Она записалась на контурную пластику к доктору Маркусу Менделю, главному консерватору голливудской элиты.
– Только одна морщинка, – сказала Джорджи. – Уберите ее. Сделайте «Рестилайн».
– «Рестилайн» может вызвать покраснение, – возразил Мендель, а затем, как его научили на семинаре по фармацевтическому маркетингу, начал продвигать «Вивидерм» – новый, одобренный FDA
[40] и гораздо более прибыльный продукт. – «Рестилайн» для нашего организма чужеродное вещество, а «Вивидерм» полностью натурален. Его производят из настоящего культивированного человеческого коллагена.
– А где его берут?
– Полагаю, у жертв автомобильных аварий.
Мендель на секунду замер в благоговейном молчании. Затем небрежно добавил:
– Видимо, перед неминуемым столкновением от ужаса вырабатываются чудесные гормоны. Швейцарцы научились сцеживать их все до единой капли. Нам повезло жить в это время.
– Говорите, «Вивидерм»?
– Технологию уже опробовали на Эштоне Кутчере.
Мендель потрогал рукой лоб – поразительно гладкий.
– Я тоже не устоял на прошлой неделе. Ничего общего с восковой маской. Видите?
Доктор развернул к своему лицу косметическую лупу. Бельмастое, вытянутое в жутком искажении лицо неопровержимо доказывало его правоту. Не лоб стареющего Менделя, а упругое младенческое бедро. Ни красноты, ни отечности. Ни малейших следов укола.
– Натуральный препарат.
– Натуральный?
Идеально ровная кожа. Даже без пор.
– Организм полностью усваивает «Вивидерм».
Это действительно чудо медицины. Какая удача, что «Вивидерм» появился именно сейчас. Подтверждение, что ее карьере суждено возродиться в руках Тарантино.
– Ладно, пусть будет «Вивидерм», – сказала Джорджи, пожимая плечами, как будто речь шла про новую модель айфона.
Усадив Джорджи, Мендель воткнул шприц под кожу. Болезненный укол, суливший молодость.
– Убрать гусиные лапки?
– Вообще-то я не собиралась, но, в принципе, можно.
– А лоб?
– Совсем чуть-чуть.
Всё! «Вивидерм», новейшее изобретение эпохи чудес, не требовал даже привычных рекомендаций по уходу. Джорджи вернулась домой пополудни, собрала дорожную сумку, закинула ее в порше и уехала в пустыню.
Примерно в это же время Керри съел на обед два сэндвича с маленькой бутылочкой кетчупа. Затем пошел в спортзал и забрался в барокамеру с банкой Pringles. Сжатый кислород обострил чувства. В наушниках звучала одна из самых известных речей Мао: «Люди мира, объединяйтесь и побеждайте американских агрессоров и всех их псов-приспешников». Керри почти уже выучил ее наизусть, в нужный момент он шептал слова на китайском вместе с Мао:
– Американский империализм убивает белых и негров в собственной стране. Фашистские злодеяния Никсона разожгли бушующее пламя революционного массового движения в США…
Керри пролежал в барокамере час, перематывая запись и проговаривая текст. Он так жестикулировал и дергался, что камера ходила ходуном, как будто кто-то собирался вылупиться из нейлонового кокона. Керри-Мао все больше распалялся:
– Американский империализм кажется исполином, но на деле это всего лишь бумажный тигр в предсмертных судорогах.
У ворот раздался звонок.
Потом еще дважды – нетерпеливое стаккато.
Керри вылез из барокамеры.
Он заткнул нос и трижды выдохнул. По пути к кухне уши разложило. Снова звонок, на этот раз долгий и настойчивый.
Опять «рожденные заново»?
[41] Позвать Ави Аялона? Или это Чарли Кауфман вернулся из Тайбэя? Что, если сделка не выгорела? Винк и Эл еще не простили ему выходку с Play-Doh. Они-то воспользуются случаем. Затащат его в какое-нибудь дерьмо. Это они могут. Актер, каким бы известным он ни был, всегда остается простым работягой. За последние месяцы, будучи Мао, он понял одну очень важную вещь: капиталисты наживаются на трудящихся, сидят на закорках у пролетариата. Нет, он будет бороться. Он устроит революцию, сокрушит коррумпированную систему, которая существует на деньги кровавых олигархов, обирающих собственный народ. Нужно подкинуть идею Содербергу, они сами профинансируют, оставят этот чертов город. Одни только предпродажи на Балканах окупят вложения. И это еще не все. Они откроют собственную студию, закончат то, что начал Редфорд; встанут на защиту трудящихся по всему миру. Возможно, после барокамеры мозг переполнился кислородом, а может быть, родился чистый азарт, но Керри вдруг снова почувствовал запах пота и озона в воздухе фабрики Titan Wheels, ощутил бурленье в животе вечно недоедающего ребенка. Да, все именно так. Они с Содербергом или с кем-нибудь еще победят голод, как мечтал Чарли чертов Чаплин.
