Глава 16
Автобус ехал по восточному мосту Савонлинны. Док для сломанных кораблей нашли быстро. Ржавое судно стояло на сваях. Самоубийцы осмотрели печального вида корабль и пришли к выводу, что он ни за что на свете не поплывет. Хорошо, что вообще удалось вернуться на нем из последнего плавания. Такое судно утянет на дно всю компанию в первом же рейсе. Но столь скорой смерти уже никому не хотелось. В док въехал дребезжащий минивэн, из него вышел Микко Хейкинен, сорок пять лет, учитель информатики в техникуме города Савонлинна. Хейкинен поставил свой драндулет в тени шикарного автобуса Корпелы и подошел поприветствовать самоубийц, столпившихся вокруг его прогулочного судна. Он был одет в заляпанный мазутом комбинезон, на голове – фуражка, на козырьке большими буквами написано: «ВЯРТСИЛЯ»
[11]. Лицо, загорелое от солнца, огрубевшее от холодных ветров. Похоже, Хейкинен был с похмелья, от него несло перегаром. Руки слегка дрожали, когда он приветствовал полковника. Кемпайнен сказал, что они – та самая группа самоубийц, это они звонили ему и спрашивали про корабль. Сейчас они держат путь на север, но прежде хотели бы посмотреть летнюю Финляндию и уладить кое-какие дела. Хейкинен показал корабль, который угрюмо лежал на сваях. Судно имело двадцать шесть метров в длину и шесть в ширину, выдерживало 145 пассажиров, но места хватало на сто пятьдесят, во всяком случае, раньше хватало. Двигатель мощностью шестьдесят восемь лошадиных сил. Судно ходило из Саймы в Петербург еще до Первой мировой войны. В 1973 году Хейкинен купил его на аукционе за смешные деньги, посчитав, что это выгодное приобретение. Но с годами корабль разрушил ему жизнь. Хейкинен приставил к кораблю стремянку и залез на борт. Полковник и еще несколько мужчин последовали за ним. Хозяин показал пассажирский салон. Тут все было в плачевном состоянии: лак на стенных перегородках давно облупился, а кое-где дерево и вовсе прогнило и едва держалось. Облокачиваться на такие перегородки не хотелось. Капитанскую рубку Хейкинен когда-то привел в порядок. Руль был начищен до блеска, а рупор для отдачи приказов в машинное отделение сиял как солнце. Корабельный колокол мелодично зазвенел, стоило Хейкинену дернуть за шнурок. Но на этом ремонт верхней палубы явно и закончился. Кричать в этот рупор не имело смысла, снизу все равно никто никогда не ответит, грустно заметил капитан. По чугунным ступенькам компания спустилась в машинное отделение. Там повсюду валялись части старого пароходного механизма. Хейкинен зажег светильник и рассказал, как потел над этой машиной лет тринадцать. Он отлил новые подшипники, вычистил все части и изготовил новые. Как-то раз он собрал все детали и попытался завести судно, было это в 1982 году. В котле образовалось небольшое давление, золотник лениво задвигался, из трубы на верхней палубе повалил дым. Но что-то пошло не так. Машина затряслась, сделала несколько оборотов и заглохла. Хорошо еще, что корабль не загорелся во время испытания. Хейкинен разобрал механизм и принялся искать поломку. И их нашлось предостаточно. В трюме лежал еще один разобранный двигатель. Микко Хейкинен пошарил рукой в ржавом корыте в носовой части. За годы там набралось целое озеро конденсата. В воде плавало несколько бутылок пива. Хейкинен выудил бутылки из черного масляного бульона и пригласил полковника и других самоубийц вернуться на палубу, в капитанскую рубку. Там хозяин угостил гостей пивом. Сам тут же жадно глотнул из горлышка: теплое пенистое пиво сочилось в желудок, глаза на мгновение закрылись. Хейкинен рыгнул и сознался, что из-за этой дырявой посудины стал спиваться.
– Я сам превратился в развалину из-за этого проекта. Скоро буду в таком же плачевном состоянии, как это корыто.
Капитан продолжал свою трогательную историю. Когда семнадцать лет назад купил корабль, он еще был молодым и рьяным романтиком-мореплавателем. Он мечтал привести старое судно в порядок и возобновить пароходство по озеру Сайма. В самых смелых фантазиях Хейкинен за штурвалом корабля приплывал по Неве в Ленинград и швартовал свое великолепное судно рядом с историческим крейсером «Аврора»…
Первое лето Хейкинен с воодушевлением стучал молотком в темном трюме, не видя солнечного света. Он бесконечно клепал, паял, выпрямлял старые и ржавые стальные диски. Судно было слишком велико, а рабочей силы слишком мало. Вся работа шла впустую – корабль ржавел быстрее, чем один человек успевал что-то отремонтировать. Все, что Микко зарабатывал, шло на ремонт. Работу учителя информатики Хейкинен совсем запустил. Он стал терять ощущение реальности, ударился в стакан. Дом превратился в мастерскую. Повсюду валялись чертежи и промасленные тряпки. Семья стала сторониться сумасшедшего судовладельца. В конце концов жена, подав на развод, забрала детей и ушла. Дом он потерял. Родственники избегали Хейкинена. На работе над ним зло подтрунивали и спрашивали, когда состоится спуск судна на воду. На работе на Рождество Хейкинену всегда дарили бутылочки шампанского, чтобы обмыть судно. Это стало ежегодной традицией – Хейкинен каждый год получал по пятнадцать бутылок шампанского. Он с горя в одиночку выпивал их в темном и сыром трюме своего корабля, а пустые бутылки в гневе разбивал о ржавый борт. В городе над Хейкиненом смеялись, о нем ходили злые анекдоты, его называли сухопутным капитаном пароходной компании «Варистайпале». На сорокалетие ему подарили компас, который он тут же продал, а деньги пропил. Короче говоря, эта развалина приносила одни убытки. Надо было покупать инструменты, новые запчасти, платить за док и электричество. Хейкинен был гол как сокол. Вот-вот останется без работы, техникум уже искал нового преподавателя информатики. Хейкинен признался, что почти сошел с ума из-за этого корабля. Весной он попытался спустить судно на воду и понял, что самое правильное будет самому утопиться вместе с этой развалиной. Но ничего не вышло. Корабль намертво приржавел к сваям и не трогался с места, сколько ни пытался Хейкинен сдвинуть его с помощью гидравлического пресса. Корабль – его крест. Микко Хейкинен, допив пиво, сгорбился, закрыл лицо черными от масла руками и не смог сдержать слез. Они стекали по его темным морщинистым щекам на замусоленный комбинезон.
– Я так больше не могу, – всхлипывал несчастный. – Возьмите меня с собой! Мне все равно, куда вы едете, только возьмите! – умолял он.
Полковник Кемпайнен опустил руку на сильное плечо многострадального судовладельца и пригласил его пройти в автобус.
Глава 17
На ночь группа самоубийц остановилась в Савонлинне. Был разгар туристического сезона, и для такой огромной компании в отеле не нашлось свободных мест. Пришлось заночевать на турбазе. Уула привычно поставил огромную палатку, в ней спали мужчины. Женщинам разрешили снять на сутки три домика. Вечером компания зарезервировала сауну. Все помылись и позаботились о том, чтобы сухопутный капитан Хейкинен соскреб с кожи семнадцатилетнюю ржавчину и прогорклое масло. После сауны искупались в реке Линнанвирта, а потом пожарили на костре сочные колбаски. Темный замок Олавинлинна отражался в быстрых водах. Все вспомнили легенду о девушке из замка, которую замуровали когда-то в стену вместо ее возлюбленного, оказавшегося предателем. Кто-то высказал предположение, что за сто лет как минимум десять человек тут покончили с жизнью, прыгнув в темную реку с высоких башен этой мрачной крепости. Хорошо было бы отдохнуть тут подольше, но ждали дела. Надо было успеть в Котку на похороны Яри Косунена. Особенно торопились в дорогу новички – преподаватель домоводства Эльза Таавитсайнен и сухопутный капитан Микко Хейкинен. Они уже насмотрелись за свою жизнь на Савонлинну и на ее жителей. Снова отправились в путь. Маршрут шикарного автобуса Корпелы лежал через Париккалу, Иматру, Леппеенранту и Коуволу в Котку. В Париккале подобрали еще одного самоубийцу, кузнеца Тайсто Лааманена семидесяти четырех лет, жизнь которого была раздавлена техническим прогрессом. По дороге заехали полюбоваться на водопад Иматры и оставили на мосту свои автографы. Им повезло: был полдень, и плотину открыли. На мосту стояли также другие туристы. Могучие волны с грохотом бились в скалистом каньоне, завораживая зрителей. Ярл Хаутала рассказал, что в этом водопаде погибли сотни представителей петербургской аристократии. В прошлом веке в Северной Европе это было самое модное место для самоубийств. Бурные волны Иматры своим грозным видом приковали к себе внимание всех членов группы. Но прыгать в водопад полковник запретил.
