На самом деле у меня тоже были такие атаки. Правда, сейчас реже, а в детстве часто были. Я просыпался по ночам и задыхался от четкого осознания того, что я когда-то умру. И я просто не мог взять себе в голову, что вот я умру, а все будут жить дальше. Мне не верилось, что всё это может существовать без меня. Наверное, это и есть детский эгоизм. Еще мне часто снилось, что меня клевали черные птицы. Тогда я тоже просыпался. Прибегала мама и говорила, что я никогда не умру. И я ей верил. Когда такие панические атаки были у мамы, я тоже прибегал и говорил ей, что ее не брошу, что буду приезжать, когда у меня начнется самостоятельная жизнь. Но она не верила.
Вечером мы снова увиделись с Женей. Мне как-то сразу стало ясно, что порядок она в мою жизнь не привнесет. За ней самой глаз да глаз нужен. Хотя она и старше меня.
Мы сидели в парке и смотрели на воробьев и голубей. Воробьи находили какие-то крошки, а жирные голуби подгребали и отнимали их у воробьев. Это как у людей. Есть люди-воробьи и люди-голуби. Тут только зазевайся – и останешься ни с чем. Я вот самый настоящий воробей. Зато не толстый.
На самом деле мне всегда казалось, что всё просто. Ну, например, если ты хочешь куда-нибудь поехать, то бери билет и езжай. А не рассуждай, что момент неподходящий, ты не готов и прочая чепуха. Но тут мне под нос подсунули фигу. Я понимал, что всё больше влюбляюсь в Женю, но не мог ей об этом сказать.
– Знаешь, что вчера было? Я снова была у психолога. Не пугайся. Это просто очередной сеанс. Я хожу время от времени. Ну, чтобы держать как-то себя в форме. Да и как человек он мне нравится. Так вот. Так как я не доверяю людям, психолог сказал мне провести эксперимент. Надо кого-то незнакомого взять за руку. Ну и делать так почаще. И представляешь! Я сегодня утром иду, недалеко там у себя от дома. Прохожу мимо строителей. Они там дом ремонтируют. И вот один подходит и говорит: можно я вас за руку возьму, девушка? Представляешь? Если бы мне кто-то это рассказал, я бы не поверила. На следующий же день!
– А руку-то ты дала?
– Нет! В том-то и дело! Я была просто в шоке. Не знаю. Почему-то испугалась и пошла дальше. Главное, только вчера с ним об этом говорили – и вот тебе, пожалуйста. Так страшно всё это.
– Да, прямо киношная история. Я бы тоже не поверил, если бы мне не ты рассказала.
– Значит, ты мне уже веришь?
– Выходит, что так.
– А! – вскрикнула Женька. – Еще чего было-то!
– М?
– Представляешь, иду в районе Чайковской, и там рыбак ловит, значит. И вот, когда я уже поравнялась с ним, вдруг ему рыба попалась, маленькая такая, и он как раз передо мной ее вытянул! И говорит – вы, девушка, счастливая! Рыба перед вами поймалась. Представляешь? Я счастливая? Счастливая?!
– Это я счастливый, Женька.
– Знаешь, Саш, – продолжила она после долгого молчания. – Я раньше реально думала, что я особенная, как будто избранная. Мне так с детства казалось. Такой бред. А на самом деле ничего такого во мне и нет.
Я подумал, что она свихнулась. Она самая особенная из всех, кого я видел.
– По сути, каждый избранный, – сказал я, только чтобы что-то сказать, а сам смотрел на божью коровку, которая ползла по ее сандалии, но она еще этого не заметила.
Женя похожа на красивый манекен, потому что она может долго сидеть и не двигаться. Волосы у нее запутанные, но это ее не портит. Они такие длинные, что, сдав их в парикмахерскую, она бы не меньше штук десяти получила. Мне нравится цвет. Напоминает горький шоколад. Женя щурит глаза, когда выходит на свет, а от волос всё время пахнет одним и тем же шампунем. Она говорит медленно и тихо.
Смех, но я превращался в какого-то романтика, хотя всегда над ними глумился. Помню, когда Макс показал мне свою прошлую девушку, я просто на смех его поднял, так он наивно выглядел. И почему только в начале так хорошо?
Час от часу не легче. Умер режиссер фильмов «Один дома» и «Клуб “Завтрак”» Джон Хьюз. Эпоха уходит. Сначала Майкл. Теперь он. «Один дома» я могу бесконечно смотреть и с любого момента. Cамый мой любимый момент в фильме – когда Маколей Калкин стоит перед зеркалом и говорит, что он помыл голову взрослым шампунем.
Жизнь штука хитрая. Она так и говорит мне: «Пора тебе взрослеть, мой мальчик». А я всё ковыряюсь в песочнице. Сегодня важный день. Я должен совершить один из своих обычаев. Вообще у меня их много, но сегодня один из важных. Я должен решить, кому отдать мою вновь наполнившуюся копилку.
Я тот еще тип. Я как маленькая страна, у которой есть свои обычаи и традиции. Страна Саша. Один из моих обычаев: когда накопятся деньги в копилке, я открываю сундучок и отдаю всё, что собрано, просящему на улице. Мне этот обычай кажется идиотским, но я ему следую. Чувствую себя полным уродом, когда выбираю, кому именно отдать мелочь. В прошлый раз я отдал одному мужчине, который в центре города сидит на инвалидной коляске. Ноги у него накрыты одеялом, а на глазах очки. Наверное, он плохо видит, а не то разглядел бы мою физиономию.
Когда отдаю ему деньги, чувствую себя по меньшей мере принцессой Дианой или Биллом Гейтсом. Великий благотворитель раскрыл свой сундук и отдает несметные богатства. Скрудж Макдак, называется. Вообще, стоило бы в банке поменять всю эту мелочь на бумажные деньги, а то как-то неприлично вот так вот вываливать кучу мелочи. Дескать, на́ тебе, что мне негоже. Или это просто мнительность моя. Наверное, стоит отдавать первому попавшемуся. Но есть некоторые ненастоящие нищие. У меня чутье на такие дела. Как-то видел, как один старик, которому я всегда подаю, купил торт. Я всё равно ему подаю, но этот торт меня смутил. Хотя, может, он неделю на этот торт собирал.
Еще у меня есть обычай разбираться со своими желаниями. Например, если мне очень хочется две вещи, то я думаю, не слишком ли это жирно, и начинаю говорить небесам, что лучше уж пусть у меня будет одна, но будет. Например, если я хочу новые джинсы или на концерт каких-нибудь альтернативных британцев, начинаю умерять свои аппетиты и рассуждаю. Небушко, ну пожалуйста, пусть у меня не будет новых штанцов, но зато будет концерт. Я не обижаюсь, если у меня этих штанцов еще долго не будет. Зато у меня будет концерт. Небушко лучше знает, что мне надо. Может, в этих джинсах я бы в историю какую попал или еще что. Я в такие дела верю.
Третий обычай моего государства – никогда никому не говорить, что ты задумал. Или чего ты хочешь. Ну, кроме небушка, конечно. У меня было пару-тройку раз – говорил, что на следующей неделе будет то-то и то-то. И, естественно, ничего не было. Потому что всё это в воздух улетело. А в воздухе ветер. И ничего не поделаешь – у него скорость быстрая. Почему я такой мягкий? Неужели это из-за того, что я рос без отца и меня воспитывали женщины? Но ведь не все женщины мягкие. Может, я сам по себе такой? Генетически.
Четвертый обычай немного сентиментальный. Можно подумать, что я романтик, но это бред. Когда я куда-нибудь еду, обязательно беру с собой маленький значок в виде жучка, который мне мама в детстве подарила. Он изрядно обшарпан уже, но всё время со мной. Не то чтобы это талисман, нет. Я верю, что он живой. И я с ним даже разговариваю. Иногда кажется, что он единственный, кто меня понимает. Только жук этот вредный. Он всё время говорит, что голодный и я его не кормлю. Хотя я его кормлю и никогда о нем не забываю. Я могу сказать ему: иди ко мне. А он скажет: я голодный, ты меня не кормил, я ослаб, поэтому даже доползти до тебя не могу. Он прямо как тот попугай из мультика, который всё твердил: всем всё привозят, всем всё покупают, а мне ничего. Чего уж ему привозить, если я его сам везде вожу.
