Окна ресторана были темны. На углу Данте тронул меня за руку:
– Будьте осторожны! И сразу убегайте, если что-то пойдет не так. Я буду ждать.
– Пожелайте мне удачи. – Вцепившись в холщовый мешок на плече, я сделала глубокий вдох. А затем с легким трепетом приблизилась к двери, в которую так наивно зашла год назад. Но от той девушки не осталось и следа. Я сжала пуговицу в кармане, напоминая себе обо всем, что случилось за этот год, и о том, что я поклялась сделать.
Пока я поднималась по лестнице, стараясь походить на посыльного и тешась надеждой на то, что меня никто не станет рассматривать слишком пристально, во рту у меня пересохло. Как и во всем городе, в здании не было ни газа, ни электричества. Свет исходил от керосиновых ламп или проникал из коридора в открытые двери студий.
Я старалась не думать о том, что буду делать, если эскизов в кабинете Эллиса не окажется. Они должны были быть там! Вообразив, как дотошно копировал их Эллис, и вспомнив табличку на стене в библиотеке (с его именем вместо моего), я невольно поддалась гневу. Но как ни странно, он прояснил мой разум.
За застекленной створной дверью конторы «Фарж и партнеры» двигались тени. Незнакомый мне помощник что-то говорил паре мужчин в темных костюмах, склонившихся над столом. Я не обратила на них особого внимания. Когда помощник на меня взглянул, я опустила голову, чтобы не встретиться с ним глазами, и, понизив голос, сказала:
– Мне велено забрать альбомы с эскизами мистера Фаржа. Они ему срочно понадобились.
Помощник кивнул и, отвернувшись от меня, крикнул:
– Робинсон!
На его зов явился высокий юноша.
– Мистеру Фаржу понадобились эскизы, – сказал ему помощник. – Отдай их посыльному.
Мое сердце колотилось как бешеное, пока Робинсон вел меня по коридору. В здании было людно. Но я не встретилась ни с кем глазами, и никто не посмотрел на меня дважды. Как на Данте, который бывал на балах и которого я не замечала. Он оказался прав: я стала невидимкой. Дверь в кабинет Эллиса была заперта, но Робинсон достал из кармана ключ и отпер ее, жестом пригласив меня войти в такую знакомую комнату! С запахами бумаги, чернил и Эллиса. В этой самой комнате я склонялась с ним над рабочим столом, разглядывая планы зданий. Обсуждала Хартфорд… И все то время Эллис был в сговоре с Голди. И мечтал меня обворовать. Украсть у меня не только свободу и достоинство, но и мой талант.
– Вон они! – указал Робинсон на книжный шкаф, на полках в котором были аккуратно разложены мои эскизы. – Вам помощь нужна?
– Нет, спасибо, – попыталась прорычать я.
Затем открыла холщовый мешок и под наблюдением Робинсона запихала в него альбомы. Хох, это знакомое ощущение от их обложек, их веса… Как мне его недоставало! Как только я убрала альбомы в мешок, Робинсон вывел меня из кабинета и запер дверь.
– Хорошего дня! – пожелал он мальчику-посыльному.
Я поспешила к выходу. Помощник все еще общался с теми мужчинами; никто не посмотрел на меня, и, похоже, вообще не заметил моего ухода. Но я едва удержалась от того, чтобы не побежать стремглав вниз по лестнице. «Ты – мальчик-посыльный. Которому надоела его работа и который устал лазить по руинам», – повторяла я себе. Но расслабилась лишь тогда, когда вышла из здания. Дело было сделано! И мои эскизы снова находились у меня в руках. «Интересно, что будет делать Эллис теперь, когда его «вдохновение» исчезло…» – подумалось мне. И эта мысль изогнула мои губы в улыбку. Увы, она померкла сразу, как только я увидела Ларосу, в панике мчавшегося к входной двери.
– Он приближается, – объявил Данте, поравнявшись со мной. – Он всего в квартале отсюда.
Полный альбомов мешок нещадно бил меня по бедру, пока мы с Данте обегали здание. За углом мы остановились.
– Вам удалось забрать эскизы? – спросил Данте.
– Да. Но что он тут делает? Шин ведь должна была его задержать…
– Она пыталась. А потом послала мальчугана – предупредить меня. Но он опередил Фаржа всего на несколько шагов. Пойдемте, – шагнул Данте; я не сдвинулась с места. – Пойдемте! – повторил он. – Или вы хотите, чтобы Фарж нас увидел?
– Он не может увидеть нас сквозь здание, – парировала я и почувствовала, как сильно снова забилось мое сердце – от возбуждения и предчувствия. – Я хочу посмотреть, как он отреагирует.
– Вот так и попадаются убийцы и грабители, – запротестовал Данте.
Я выглянула из-за угла:
– Стоя за зданием?
– Наблюдая за местом преступления или возвращаясь на него. Такие случаи настолько часты, что позволяют говорить о типичном поведении преступников.
Я покосилась через плечо на Данте:
– Я – не убийца.
– Да, но ведете себя как полная идиотка. Из-за вас Фарж может нас найти.
– Только не говорите мне, что не хотели бы посмотреть, как он отреагирует на исчезновение альбомов.
Данте поколебался.
– Ладно. Вы знаете, что делаете. Но если не знаете, лучше не лезьте.
Я сняла с плеча мешок и отдала его Данте:
– Заберите его с собой. Встретимся позже, у вас дома.
Лароса взял мешок, повесил его на плечо, но с места не стронулся.
– Они уничтожил меня, Данте, – сказала я, чувствуя, что обуздать мой гнев невозможно. И даже не стала пытаться это делать. Лишь повторила еще тише: – Они меня уничтожили. Эллис украл мои… он украл меня. Я должна увидеть его. Я должна узнать…
– Что?
– Уничтожит ли это его.
Выражение на лице Данте стало нежным, но преисполненным боли:
– Иногда вы говорите такие вещи… Они разрывают мне сердце…
И слова, и его взгляд зачаровали меня. Внезапно и совершенно неожиданно мне захотелось оказаться в его объятиях. Голова пошла кругом. Я забыла, что собиралась сказать. Сосредоточенность рассеялась. И в этот самый момент показался Эллис. Я резко отпрянула за угол, врезавшись головой в подбородок Данте.
– Ой! Извините!
Он тихо выругался:
– А если Фарж пробудет у себя в конторе несколько часов?
– Не пробудет.
– Почему вы так решили?
– Потому что я бы не смогла.
И действительно, мы прождали всего несколько минут – довольно долго для того, чтобы Эллис дошел до своего кабинета, обнаружил опустошение своей сокровищницы и опросил Робинсона и помощника.
Эллис выскочил из здания. И беспомощно застыл на крыльце, озираясь, словно загнанный зверь, по сторонам. Я даже уловила запах его отчаяния. Уловила и поняла. Я отлично сознавала, что он должен был испытывать. Но Эллис сделал свой выбор, и его не волновало, что испытывала я, когда он так со мной обошелся. Когда Эллис, опершись о стену, закрыл лицо руками, я повернулась к Данте, наблюдавшему за ним через мое плечо.
