– Ты говоришь загадками.
– Ваши деньги! В случае вашей смерти их придется вернуть.
– Кому?
– Тому, кто вам их дал, – пожала плечами Шин.
Я начала соображать:
– Ты хочешь сказать – если я умру, мое наследство должно вернуться в семью моего отца?
– Да.
Я попыталась осмыслить услышанное – я не знала, как это назвать.
– Сейчас никто не может сказать, мертвы вы или живы, так что… – запнулась на полуслове Шин.
Так что мир теней был тем самым местом, где мне следовало оставаться, если я хотела чувствовать себя в безопасности. Но я ведь желала не безопасности, а справедливости. Я хотела вернуть себе то, что по праву было моим. Я жаждала возмездия.
– Почему ты остаешься у Салливанов? – спросила я Шин. – Ты же знаешь, что они собой представляют. Тебе известно, что они сделали. Почему ты продолжаешь у них работать?
Китаянка молча отвернулась.
Я посмотрела на нее пристальным, изучающим взглядом – так, как смотрела на Косту и О’Рурк, так, как изучала миссис Донаган. Всем поступкам была причина. Все чего-то хотели.
– Это ведь не потому, что тебе настолько нравится эта работа, что ты не хочешь ее менять? Будь так, ты не стала бы рисковать, помогая мне. – Шин ничего не ответила. – А где все остальные слуги? – поинтересовалась я. – Мистер Ау? Ник? Повариха?
Шин пожала плечами:
– Когда началось землетрясение, они все разбежались. И не вернулись.
– Но ты вернулась! – В этом был ключ к разгадке. – Ты не питаешь любви к Голди. Если ты оставалась в их доме ради ухода за тетей, так ее уже нет в живых. Возможностей у тебя много. Всем требуются служанки. Ты легко нашла бы работу в другом доме. Все остальные слуги сбежали. Ты единственная осталась. Почему?
Шин медленно обратила на меня взгляд; в нем промелькнули эмоции, считать которые я не смогла.
– Потому что ты вынуждена у них оставаться. – Едва озвучив свою догадку, я поняла, что не ошиблась. Каким-то образом дядя удерживал Шин в своем доме, как в заточении. Каким именно, я не знала. Да это и не имело значения. Если бы мне удалось его уничтожить, Шин обрела бы свободу. Китаянка уже раз была мне союзницей. Мне захотелось, чтобы она снова ею стала. И я сказала, просто и прямо:
– Помоги мне, и мы вместе уничтожим дядю. Ты будешь свободна. Разве ты этого не хочешь? – С коротким смешком Шин помотала головой. – Но почему? Что ты мне не договариваешь?
Не знаю, что она услышала в моем голосе. Не знаю, почему она на меня так посмотрела.
Мрачно, серьезно, испытующе…
– По всем законам, я должна была умереть. Но я сбежала из приюта, уцелела во время землетрясения и не погибла в огне. Обещаю: я тебе помогу!
– Возможно, – медленно произнесла Шин. – Возможно, вы и сможете это сделать.
– Смогу. Ты просто скажи, что мне надо сделать.
Но того, что сказала Шин, я не ожидала. Как и дрожи, что пробежала по моему телу после ее слов:
– Мы должны встретиться с Чайной Джоем.
Глава двадцать четвертая
Чайна Джой… Это тревожащее лицо, ощущение опасности, страх, обративший меня в бегство… Я вспомнила, какой застала кузину, вернувшись из опиумного притона, – сонливой, вялой и одновременно раздраженной.
– Голди до сих пор ходит к нему?
Шин не удивилась тому, что я знала о пагубном пристрастии кузины.
– Ходила. Но сейчас корабли не приходят, и опиума нет. Она страдает.
Мне от этих слов больно не стало. Я решила использовать секрет Голди как оружие против нее. Но перспектива встречи с Чайной Джоем мне не нравилась. А мысль о том, что этот визит придется оплатить, нравилась мне еще меньше.
– Мы можем обойтись и без Чайны Джоя? Разве не так? Для чего он нам нужен? Какое ему дело до тебя?
– У него дело до всего в Сан-Франциско. И ему все обо всех известно. – Это мне совсем не понравилось. И снова губы Шин скривила легкая усмешка: – Мисс Салливан нужен опиум. Мистеру Салливану нужна недвижимость. К кому они идут?
– Ты хочешь сказать, что Чайне Джою известны также и секреты дяди?
– Мстер Салливан мечтает, чтобы Сайнтаун сгинул. А с ним и Чайна Джой. Все дело в этом. Слишком многое нельзя сделать без Чайны Джоя, мисс Мэй.
– Ладно, – вздохнула я. – Ты знаешь, где его найти?
– Да, – кивнула Шин. – Но мы не можем пойти туда сейчас. Я должна вернуться.
– Тогда пойдем завтра. Завтра ты сможешь?
– Да, – последовал ответ.
Но меня уже снедало нетерпение. Теперь, когда представилась возможность что-то сделать, мне расхотелось ждать. Ни одного дня. У меня и так было такое чувство, будто я ждала целую вечность.
– Не оставайтесь в Ноб-Хилле, – предупредила Шин. – Здесь для вас слишком опасно.
– Не останусь, – согласилась я, прекрасно понимая, что мне и в «Фермонте» было не по себе.
– Встретимся в Чайнатауне, – сказала Шин.
– Чайнатауна больше нет, – угрюмо буркнула я.
– Выжженные трамваи… вы их видели?
Да, видела. Целую вереницу на Пацифик-авеню; от вагонов не осталось ничего, кроме покореженного металла. Я кивнула.
– Ждите меня там завтра поутру. В одиннадцать, – предложила Шин и ушла, бросив на прощание: – Не дайте себя здесь схватить, мисс Мэй.
В предостережениях я уже не нуждалась. Улучив момент, я выскользнула из «Фермонта», и вскоре Ноб-Хилл остался далеко позади. Я была бы счастлива не возвращаться туда никогда.
Я решила после встречи с Чайной Джоем отыскать Данте. «Лучше иметь на руках уже всю информацию. И поведать Ларосе историю, перед которой он не сможет устоять». Порешив так, я провела бессонную ночь, размышляя о связи между Шин и поставщиком опиума для Голди. Предвкушая и вместе с тем страшась того, что я могла узнать.
На следующий день я провела на условленном месте, как мне показалось, несколько бесконечных часов, разглядывая изуродованные вагоны. Разбитая крыша одного из них (с чудом уцелевшим колокольчиком!) свисала на остатки колес и кусок окрашенной стенки. От некоторых остались только колеса да фрагменты днищ, сквозь дыры в которых проглядывали погнутые металлические рельсы. Прислонившись к кирпичной стене полностью выгоревшего внутри дома, я нервно теребила пуговицу в кармане, когда сквозь туман пробился яркий солнечный свет и следом раздалось долгожданное:
– Мисс!
Шин выглядела такой же напряженной и нервной, какой была я. Это не прибавило мне бодрости. По дороге мы с Шин говорили мало. А спустившись с холма в Чайнатаун, опять увидели охотников за трофеями, с ликующими возгласами извлекавших из еще теплых углей чайные чашечки и осколки нефрита. Солдаты праздно наблюдали за ними, опершись на винтовки. Мы миновали обугленный телефонный столб, на котором одиноко трепетал бумажный листок – призыв ко всем трудоспособным мужчинам и женщинам вступать в отряды добровольцев для расчистки улиц. Этот призыв показался мне немыслимой иронией. Ведь именно Чайнатаун поставлял городу дешевую рабочую силу и основную массу домашнего скота. А теперь белые орудовали здесь кирками и лопатами не для того, чтобы расчистить или помочь восстановить эту часть Сан-Фрнациско, а для того чтобы украсть из него все что можно. Мне стало стыдно. Я даже взглянуть в глаза Шин не могла.
